Выходные я проводил в Большом Каньоне или иногда в Каньоне Оук-Крик с его чудесными красными и пурпурными пейзажами. Иногда ездил в Джером, город-призрак (много позже он был превращен в туристическую достопримечательность), а однажды посетил могилу Уайетта Эрпа, великой романтической фигуры Старого Запада.
В Лос-Анджелес я возвращался в воскресенье вечером и, благодаря способности молодого организма к быстрому восстановлению, в восемь утра в понедельник являлся в отделение неврологии свежим и бодрым, словно и не отмахал за уикенд тысячи миль на мотоцикле.
Некоторые люди, и их больше в Штатах, чем в Европе, имеют против мотоциклистов «нечто» – некую фобию или даже в основе своей иррациональную неприязнь, которая может подвигнуть их на определенные действия.
Впервые я столкнулся с этим в 1963 году, когда неторопливо ехал по бульвару Сансет, наслаждаясь отличной погодой и никого не трогая. Увидев в зеркало идущую сзади машину, я дал водителю знак, чтобы обгонял. Тот нажал на газ, но, когда его машина поравнялась со мной, он неожиданно бросил машину в мою сторону, и мне, чтобы избежать столкновения, пришлось резко свернуть. Мне и в голову не пришло, что это было сделано намеренно; я подумал, что водитель либо пьян, либо не умеет толком водить. Обогнав меня, машина замедлила ход. Я тоже притормозил, пока водитель не подал мне знак: «проезжай». Я пошел на обгон, и в этот момент водитель послал машину на середину дороги так, что я едва избежал столкновения. На этот раз я понял, что это было сделано намеренно.
Сам я никогда не затевал драку. Никогда ни на кого не нападал, если кто-то не нападал на меня первым. Но эта вторая, смертельно опасная, атака привела меня в ярость, и я решился на возмездие. Я вел мотоцикл в сотне ярдов позади той машины, держась вне зоны видимости и готовый рвануть вперед, как только она будет вынуждена остановиться возле светофора. Это и произошло, едва мы выехали на бульвар Уэствуд. Бесшумно – мой мотоцикл практически не производил шума – я подкрался к машине со стороны водителя, надеясь, что, проезжая, либо разобью окно, либо поцарапаю его машину. Но окно со стороны водителя было открыто, и, увидев это, я просунул в машину руку, ухватил своего противника за нос и изо всей силы крутанул; тот завопил, и, когда я отпустил его нос, все его лицо было в крови. Водитель был слишком потрясен, чтобы как-то реагировать, а я поехал дальше, чувствуя, что за попытку угрожать моей жизни он получил сполна.
Второй сходный случай произошел на пустынном шоссе номер тридцать три, когда я ехал в Сан-Франциско. Мне нравилось, что на этой дороге совсем нет движения, и я мчался на скорости семьдесят миль в час, когда сзади появился автомобиль, который выжимал (как я рассудил) под девяносто. У водителя в распоряжении, чтобы обогнать меня, была целая дорога, но он, как и та скотина в Лос-Анджелесе, попытался сбросить меня с шоссе. Ему это удалось, и я, подняв клубы пыли, оказался на мягкой обочине, но каким-то чудом сохранил равновесие. Испытывая в большей степени ярость, чем страх, я вернулся на дорогу. Мой обидчик был в паре сотен ярдов впереди. Из багажника я выхватил одноногий штатив (в ту пору я много занимался фотографией и всегда возил с собой фотоаппарат, треногу, штатив и прочие принадлежности) и, размахивая им над головой, бросился в погоню. Я был, вероятно, похож на чокнутого полковника с бомбой в финальной сцене кубриковского «Доктора Стрейнджлава» – безумного и опасного, – потому что машина прибавила скорость. Но прибавил и я и, наддав, стал нагонять. Водитель вновь попытался сбросить меня с дороги, то замедляя, то ускоряя ход и виляя из стороны в сторону, а когда это ему не удалось, он свернул на боковую дорогу, ведущую к маленькому городу Коалинга. Что было ошибкой, потому что он попал в путаницу маленьких дорог и наконец оказался в тупике. Я соскочил с мотоцикла (со всеми своими двумястами шестьюдесятью фунтами боевого веса) и, размахивая штативом, бросился к попавшей в капкан машине. Там сидели две парочки тинейджеров, четыре насмерть перепуганных человека, и, когда я увидел их молодость, беспомощность и страх, мой кулак разжался и штатив упал на землю.