– Нет, хватит, – заявил вдруг я, опять удивляя сам себя. – Рассказывай, в чем дело.
Она снова пожала плечами. Я подумал, она ничего больше не скажет, и у меня внутри уже все упало, но она ответила:
– Не знаю, мне кажется, у нас не очень получается. То есть ты милый парень, но типа старомодный, понимаешь? Торговля, торговля, торговля, немного полуслучайного спуфинга, надежда сыграть на понижение… то есть все про деньги.
Я обдумал ее слова.
– Мы же оба работаем с финансами, – указал я. – Поэтому все и про деньги.
– Но деньги же могут относиться к чему-то. В смысле, с их помощью можно что-то делать.
– Мы работаем на хедж-фонды, – напомнил я. – На людей, которые достаточно богаты, чтобы позволить себе нанимать специалистов, которые принесут им более высокую доходность на их вложения. Вот что мы делаем.
– Да, но один из способов получить для них наивысший доход – это вложить венчурный капитал, инвестировать во что-нибудь хорошее. Ты влияешь на жизнь людей, улучшаешь ее для них и все равно получаешь доход для клиентов.
– И бонусы для себя.
– Да, конечно. Но дело ведь не только в бонусах. Это еще вложение в реальную экономику, в реальное дело. Делать реальные вещи.
– Так вот что ты делаешь? – спросил я.
Она кивнула в темноте. Каждый хедж-фонд оберегал свои методы, и она тоже присягала их не разглашать. Все конкурентные преимущества между фондами брали начало в фирменном миксе стратегий, которые обычно устанавливались основателем фонда, как главным гением, а потом его ближайшими советниками. Что в «Эльдорадо» занимались такими неопределенными и неликвиквидными вещами, как венчурный капитал, ей, пожалуй, не стоило рассказывать, как и о любой из составляющих их микса вообще. Но она мне рассказала, прежде всего чтобы объяснить, почему она так охладела ко мне. И от этой мысли я все еще чувствовал холодок на коже. Я посмотрел на нее и понял: мне хотелось, очень сильно хотелось, чтобы все сложилось именно с ней. Не так, как было с Амандой и большинством остальных. Черт! Я сделал глупость – доверился внутреннему чувству вместо трезвого анализа. Опять.
– Что ж, это интересно. Я об этом еще подумаю, – проговорил я. – И я надеюсь, ты еще со мной будешь ужинать где-нибудь, время от времени. Пусть даже только в Мете, – добавил я отчаянно, когда она отвернулась. – Я имею в виду, раз уж ты рядом живешь. Ну, может быть, чтобы не есть дома.
– Было бы мило, – ответила она. – Правда, я только хочу попросить, притормози здесь. Я хочу поговорить.
– Хорошо, – сказал я. – Я тоже хочу поговорить.
«Но когда буду спать с тобой! – я не сказал этого вслух. – Много-много говорить после и даже во время того, как мы занимаемся любовью. Когда принимаем душ, когда спим в одной постели! Хочу говорить с тобой все время!»