– Знаю. Но, как бы то ни было, ты уже глава Федрезерва, а это круто.
– Это интересно, врать не стану. И может, круто тоже. У меня такое чувство, будто я должен иметь больше возможностей, чем у меня есть. Как будто Федрезерв управляет собой сам или им руководит рынок или сам мир, а я просто сижу и думаю: давай, Ларри, сделай что-нибудь, измени что-нибудь, но что или как – это как минимум неочевидно. Во-первых, многое зависит от Совета управляющих, от региональных советов. Это не такая уже исполнительная система.
– Да?
– Не такая, как мне хотелось бы. Я чувствую себя больше каким-то советником, чем кем-либо еще.
Шарлотт задумалась над этим.
– Но не просто советником – советником президента и Конгресса.
– Тоже правда.
– А если ситуация станет критической, например если наступит финансовый кризис, то от твоего совета, может быть, будет зависеть все.
Он рассмеялся.
– Тогда мне нужно надеяться, что кризис наступит!
Шарлотт тоже рассмеялась – теперь обоим вдруг стало весело.
– Они бывают раз в десятилетие или около того, так что ты должен быть готов.
– Да, наверное.
Они поговорили на другие темы – о старых друзьях и знакомых тех времен, когда они были вместе. Они оба поддерживали отношения с одним-двумя и теперь делились новостями.
И так пришли к теме о Генри Винсоне.
На самом деле нет. Для Шарлотт было совершенно несвойственно спрашивать Ларри о ком-либо из его знакомых по финансам. Она никогда этим не интересовалась, а Ларри не стремился делиться подробностями своих взаимодействий с ними. Бо́льшая часть этой его жизни проходила после того, как они расстались. Так что ей нужно было еще подумать, как лучше поднять эту тему. Но она нашла способ – якобы заговорить о самом Ларри и возможном конфликте интересов, чтобы он предположил, что она просто пытается выяснить, не наживет ли он себе проблем из-за своих успехов. Это вполне укладывалось в их обычные отношения.
– Тебе когда-нибудь приходилось сталкиваться по работе со старыми партнерами, регулировать их компании? – спросила она.
Он чуть сдвинул брови – обычно-то она такого не спрашивала, – но потом поморщился, будто поняв, что снова оказался ей нужен. По крайней мере, она надеялась, что он подумал именно об этом.
– Я же не глава Комиссии, – указал он, словно парировав выпад.
– Я знаю, но Федрезерв же определяет ставку, а от нее уже зависит все, так? Значит, кто-нибудь из твоих старых партнеров может иметь выгоду от решений, которые ты принимаешь.
– Конечно, – ответил он. – Это естественно для моей работы. По сути, я влияю на всех, с кем когда-либо работал.