– Я так и говорил, – заметил Стефан.
– А я считал, что у нас могло выйти, – настаивал на своем Роберто. – Нужно просто долго нырять и раскапывать. Земля под асфальтом должна быть мягкой! У меня очень хорошо получалось!
Остальные пристально смотрели на него.
– Серьезно? – спросил Владе.
– Серьезно! Богом клянусь!
Владе посмотрел на Хёкстера – тот пожал плечами.
– Они показали мне данные детектора, – сказал Хёкстер. – Если все верно, то сигнал действительно сильный и золота там много. Так что я понимаю, почему им так захотелось попробовать.
Владе всмотрелся в карту 1821 года. Бронкс – желтый, Куинс – голубой, Манхэттен – красный, Бруклин – желто-оранжевый. Мэдисон-сквер в 1821 году еще не появилась, но Бродвей уже пересекал в том месте Парк-авеню, а ручей и болото успели осушить. Перекресток был обозначен как какой-то плац, окруженный фортом. До Мета было еще девяносто лет. Великий город, преображающийся сквозь время. Даже поразительно, что все это было нарисовано в 1821 году, когда выше Уолл-стрит еще почти ничего не было. Картография с воображением. Скорее план, чем карта. Люди видели то, что хотели видеть. Как эти мальчишки.
– Я вам вот что скажу, – начал он. – Если вы не против, я могу поговорить на эту тему с моей давней подругой, Айдельбой. – Он замолчал на секунду-другую, сам боясь того, что предлагал. Они не виделись уже шестнадцать лет. – У нее в Кони-Айленде есть грунтоотвозная баржа. С такими отсасывают песок со старых пляжей и перевозят на сушу. И у нее большие возможности под водой. Может, у меня получится уговорить ее нам помочь. Наверное, чтобы она согласилась, придется ей все рассказать, но я ей доверяю, она сохранит это в тайне. Мы с ней прошли через всякое, так что я в ней уверен. – Хотя он мог рассказать об этом и по-другому. – А потом посмотрим, сможете ли вы там что-нибудь найти так, чтобы не утопиться. Что скажете?
Мальчики и старик какое-то время молча смотрели друг на друга, пока, наконец, Роберто не ответил:
– Да, давайте. Попробуем так.
* * *
Взяв мальчиков с собой на Кони-Айленд, Владе решил поплыть на своем катере, хотя лодка, принадлежавшая зданию, была немного быстрее – просто ему не хотелось вносить эту поездку в журнал. О своей 18-футовой моторке с алюминиевым корпусом он даже не сразу подумал – ведь всегда плавал либо в самом Мете, либо по связанным с ним делам, а катер простаивал на стропилах в эллинге. Зато каким удовольствием для Владе было сейчас спустить его, сесть за румпель и зажужжать по 23-й в сторону Ист-Ривер, а потом на юг поперек Аппер-Нью-Йорк-Бей. А когда они вышли из загруженных каналов, Владе перешел на максимальную скорость. Брызг у бортов поднималось немного, зато легкие подскакивания над толчеей в гавани усиливали для них ощущение скорости. Настоящая быстроходка! Это было совершенно особое чувство, и мальчики, судя по их лицам, нечасто его испытывали.