Все как всегда! Но в январе 2143 года новый конгресс приступил к работе на волне ощущения, что в этот раз все должно быть иначе. Новые планы и модные словечки буквально висели в воздухе. В феврале 2143 года председатель Федрезерва Лоренс Джекман и министр финансов – оба, конечно, ветераны Уолл-стрит – встретились с руководителями крупных банков и инвестиционных фирм, набравших множество займов и теперь летящих под откос. Последних предложили спасти, выделив до четырех триллионов долларов при условии, что они отдадут казне свои акции на сумму, эквивалентную той, что будет ими получена. Поскольку сумма требовалась огромная, государство в таком случае должно было стать крупнейшим акционером и соответственно получить контроль над этими финансовыми организациями. Доли прежних акционеров предполагалось сократить, а держателей долгов тоже сделать акционерами. Таким образом вкладчики оказывались полностью защищены, а будущие прибыли доставались Министерству финансов согласно доле его участия. И если получатели помощи в какой-то момент желали выкупить государственную долю обратно, то соответствующие сделки подлежали переоценке.
Иными словами, условием спасения была национализация.
О, сколько тогда было мучительных воплей возмущения и ужаса! «Голдман Сакс» отказался, и Минфин тотчас объявил его неплатежеспособным и обеспечил срочную продажу его имущества «Бэнк оф Америка», точь-в-точь как случилось с «Меррилл Линч» столетием ранее. После этого Минфин и Федрезерв желали всем отказавшимся компаниям удачи в прохождении процедуры банкротства.
В этот момент могло произойти существенное бегство капитала, но центральные банки Европейского союза, Японии, Индонезии, Индии и Бразилии также были заняты тем, что спасали свои финансовые индустрии, национализируя их. Нельзя было с уверенностью заявить, что для бегущего капитала подвергнуться национализации в какой-либо из этих стран было лучше, – если, конечно, где-то еще оставался капитал, который мог «убежать», ведь ценность бумаг в такие панические моменты имела склонность испаряться. Тем временем представители китайского центробанка вежливо отметили, что вмешательство государства в частные финансы зачастую приносит пользу. Подобные действия оказывались успешными на протяжении последних трех-четырех тысяч лет, из чего следовало, что государственный контроль над экономикой был, очевидно, лучше, чем его отсутствие. К тому же это шел год Кролика, а кролики, естественно, были очень продуктивными!
Наконец, предложение Минфина и Федрезерва принял «Ситибанк», а за ним и все остальные банки и инвестиционные фирмы. Так большинство финансовых организаций превратилось в находящиеся в частной собственности коммунальные предприятия.