Ни Брайдон и никто в гарнизоне не знали тогда о судьбе, постигшей у Гайдамака воинов 44-го пехотного полка. Много ночей подряд разводили большой костер перед Кабульскими воротами Джелалабада. За ним тщательно следили, постоянно подкладывая дрова и убирая золу, ведь он должен был указать путь тем, кто может попытаться пересечь открытую равнину и добраться до города под покровом темноты. Но никто не пришел…
По этому поводу Терентьев пишет: «Англичане принуждены были бежать из Афганистана зимой и в Хурд-Кабульском ущелье полегли все до единого под ударами мстительных афганцев! Так позорно кончилась английская экспедиция, стоившая до 300 миллионов рублей! Наши уступили стихийным силам природы, англичане же — презираемому неприятелю».
Английский престиж в Средней Азии сильно пошатнулся. Эмир Бухарский, все это время выжидавший, чем закончится конфликт в Афганистане, узнав об этих событиях, немедленно обезглавил Конолли и Стоддарта…
Доктор Яворский почти сорок лет спустя писал об этом событии следующее: «…причиною катастрофы 1841 года, в которой погибла 20-тысячная английская армия, было национальное чувство афган, любовь к свободе, протест туземцев против всепоглощающего захвата „красных мундиров“. Хурд-Кабульское ущелье имеет то же значение для афган, как Саламин для древних греков, то же, что для нас, русских, Москва 1812 года».
4
Страшные новости, принесенные доктором Брайдоном, получившим прозвище «посланец смерти», через две недели дошли и до лорда Окленда, как раз покидавшего пост генерал-губернатора в Калькутте. Удар этот, по словам его сестры Эмили, состарил лорда сразу на десять лет. Мир изменился до неузнаваемости. Еще несколько недель назад послание Уильяма Макнотона из Кабула уверяло, что все находится под надежным контролем, и вот теперь вся азиатская политика оказалась в руинах. Долгосрочная линия на создание в Афганистане дружественной власти с целью избавить Индию от угрозы русских вторжений привела к одному из тяжелейших поражений, когда-либо испытываемых английской армией.
Английской гордости и престижу был нанесен сокрушительный удар. «Орда примитивных дикарей, вооруженных самодельным оружием, перебила представителей величайшей армии мира». Теперь позор, перенесенный Санкт-Петербургом из-за неудачного похода в Хиву, казался британцам ничтожным по сравнению с позором их бегства из Кабула. Лондон не знал о катастрофе еще целую неделю. Затем в «Таймсе» появилось сообщение, набранное самым крупным шрифтом и гласившее: «С прискорбием объявляем, что полученные нами экстренные сведения… чрезвычайно бедственны и печальны». А несколькими днями позже в передовице появились нападки на Санкт-Петербург, «чьи тайные агенты „изучают с величайшей тщательностью“ пути, ведущие в британскую часть Индии». И на основании этого в статье утверждалось, что именно из-за все возрастающего влияния Санкт-Петербурга на афганские племена англичане и вынуждены были вмешаться.