Соглашаясь на это разграничение, в России надеялись, что Британия теперь будет препятствовать военным авантюрам афганских правителей за пределами северных границ и подстрекательству единоверцев к военным действиям против русских. Англичане же радовались, считая, что им удалось достичь важной дипломатической победы. Впрочем, граница тогда была всего лишь произвольно проведенной линией на еще более неопределенной карте, а уж относительно неизведанной памирской области Восточного Афганистана никто и вообще ничего не знал, из-за чего обе державы вступят в спор еще не единожды.
Теперь же, успокоив Англию этой неожиданной уступкой, в России на чрезвычайной сессии Государственного совета под председательством самого Александра II было наконец принято решение о третьей военной экспедиции в Хиву. Тайные приготовления к ней шли уже многие месяцы, и вот, после достигнутого соглашения по афганской границе, сложилась наиболее благоприятная ситуация для этого предприятия. Александр II и его советники полагали, что удовлетворение желаний Британии в Афганистане помешает Лондону возражать против захвата Хивы. Однако до Британии дошли определенные слухи о русских приготовлениях, и от Санкт-Петербурга немедленно потребовали гарантий, что в Средней Азии не планируется никаких новых завоеваний. Такие гарантии российское Министерство иностранных дел незамедлительно дало, несмотря на уже готовую к броску на Хиву пятнадцатитысячную армию Кауфмана.
В том, что Министерство иностранных дел России спокойно утверждало отсутствие подобных планов, нет ничего удивительного и неправдоподобного. В это время министром иностранных дел в России был А. М. Горчаков, который, искренне давая такие гарантии, в действительности не обманывал англичан. Дело в том, что в России так же, как и в Англии, были сторонники «наступательной политики» и сторонники политики «мирного сосуществования», что в свою очередь хотя и не совсем адекватно, но соответствовало политике «искусного бездействия», являясь антитезой активной деятельности. «Ястребами» в России являлись военный министр Д. А. Милютин и посол в Константинополе Н. П. Игнатьев. А министр финансов М. X. Рейтерн и министр иностранных дел А. М. Горчаков относились как раз к «голубям».
С самого начала своей деятельности российский министр иностранных дел предложил другим государствам «прийти к согласию и предпринять совместные дипломатические действия в целях примирения, успокоения и гуманности». В своей записке императору Горчаков отметил: «Мы даже взяли на себя инициативу провозглашения принципа невмешательства и предложили всем державам принять его».