В резюме своего отчета 1867 года за одиннадцать лет внешнеполитической деятельности кабинета Горчаков писал: «В какой области не возьмись мы строить предположения, будь то Европа или Восток, мы приходим к одному выводу — для своей безопасности, равно и ради своего могущества на внешней арене, и в интересах народов, заботу о которых возложило на нас Провидение, а также в интересах мира и общего равновесия, наипервейший долг России есть завершение внутренних преобразований, от чего зависит будущее России и всех славянских народов. Сие есть основа основ нашей политики».
Итак, все приготовления России к диверсии в сторону Индии вновь оказались не только напрасны, но и чреваты большими проблемами. Однако ни Столетов, ни даже Кауфман пока еще ничего об этом не знали.
Шестнадцатого июля из Кабула пришло повеление: наместником быть сыну покойного, а сопровождать русское посольство — Мухаммед-Хасан-хану. Через пару дней наша миссия двинулась дальше.
Тем временем к Джаму подтянулись остальные отряды, выступившие из Ташкента и Маргелана в середине июня. Таким образом, часть программы по вторжению в Британскую Индию Кауфманом уже была выполнена. Теперь он в полной готовности к броску ожидал окончательной команды сверху.
Двадцатого июля к Кауфману прибыл из Бухары посланец эмира с известием, что пограничным бекам приказано выставить для русских войск провиант и фураж бесплатно. События все еще благополучно развивались по намеченному здесь пути. Но вот 21 июля пришла телеграмма от Милютина следующего содержания: «По изменившимся политическим обстоятельствам, предполагавшееся наступательное движение отрядов Туркестанских и Красноводского, вероятно, будет отменено и вскоре последует высочайшее повеление о роспуске этих отрядов».
Какие чувства могла вызвать у главнокомандующего готового к броску тридцатитысячного корпуса такая телеграмма? Но какими бы они ни были, генерал фон Кауфман, как человек законопослушный, вынужден был приостановить движение и ожидать дальнейших распоряжений.
Второго августа Кауфман получил от Милютина шифрованную телеграмму следующего содержания: «…о занятии Мерва не может быть теперь и речи. Вообще цель действия отрядов: прикрытие наших пределов и демонстрации… В особенности обратите внимание на сказанное… относительно Афганистана. Установление с ним дружественных отношений испугает Англию, более чем всякие движения наших отрядов».
То есть — никаких посольств! Никаких обещаний дружбы! Но где теперь находится посольство Столетова?
Третьего августа посольство спустилось в бамианское ущелье и вступило в Бамиан, где отдыхало один день. Иными словами, Столетов находился практически у ворот Кабула, в нескольких днях пути.