«За все это эмир отплатил черною неблагодарностью: 1) он отказался пропустить через Бадахшан, полученный им из рук Англии, ее высокопоставленного офицера, возвращавшегося во главе посольства из соседнего ханства (речь идет о Форсайте); 2) запретил въезд в Афганистан английским подданным; 3) отнимал у купцов, британских подданных, товары; 4) казнил смертью трех из своих подданных, которые подверглись только подозрению в сношениях с британским правительством; 5) старался всеми силами возбудить в Индии ненависть против англичан и вызвать восстание; 6) выслал из Афганистана британских офицеров и резидента; 7) отказался принять британское посольство; 8) не отвечал на дружеские письма вице-короля; 9) отклонил все старания англичан восстановить добрые с ним отношения; 10) принял в Кабуле с торжеством и почестями русское посольство, зная, что между Россией и Англией отношения были натянуты и что Афганистан изъят из-под влияния России; 11) отказал во второй раз принять британское посольство, не смотря на то, что русская миссия пользовалась уже его гостеприимством; 12) не отвечал, наконец, и на последнее письмо вице-короля, с предложением условий миролюбивого соглашения.
Эмир Шер-Али принял долготерпение Англии за признак ее слабости и сам напросился на заслуженное наказание. Остальной народ ни в чем не провинился, и потому ему предлагается оставаться мирным, если не хочет также подвергнуться беде».
Далее следовал и только слегка завуалированный выпад в сторону России: «Британское правительство не позволит также никакому другому государству вмешиваться во внутренние дела Афганистана», а в заключение было прибавлено: «Выбор вражды вместо дружбы с Англией лежит на шее эмира Шер-Али-хана».
Перед самым выступлением англичане подкупили хайберских афганцев племени афродит, чтобы те не только не мешали им, как в 1841 году, но и помогли бы пройти знаменитое ущелье. И этой своей цели англичане добились вполне, храбрые горцы опустили свои булатные сабли перед английским золотом… Хейберцы указали англичанам четыре горные тропинки, по которым те обошли крепость Али-мечеть.
Нарочный, посланный 20 ноября с ответом эмира на ультиматум, подъехал к Али-мечети только 22-го и застал бой в полном разгаре. Не догадавшись выставить белый парламентерский флаг, какой-нибудь белый платок, а может быть, и просто боясь попасть под пули, нарочный возвратился с письмом в Кабул. Однако, по настоянию Разгонова, он был послан снова и передал письмо, но это случилось уже лишь 3 декабря, то есть через одиннадцать дней после срока истечения ультиматума.