Вот сейчас прикопают где-нибудь по-тихому и кирдык мне. Впереди показался огражденный поселок. Шлагбаум при нашем приближении резко взмыл вверх. Вот это особняки! Все как на подбор. Будто с картинок. К одному такому мы и подъехали.
Не успел я и слова сказать, как меня схватили в охапку, забросили на плечо, как мешок с картошкой, и потащили в дом.
Я даже рассмотреть ничего не смог. Да и много ли увидишь, вися кверху попой. А вот, когда меня резко сбросили прямо на пол, я едва не взвыл, больно ударившись копчиком.
— А повежливее никак нельзя?! — попытался возмутиться я, но повернув голову, слова застряли в горле.
В кресле, развалившись, сидел мужчина. Его холодные, льдистые глаза просто вымораживали. Создавалось ощущение, что они смотрят прямо в душу.
— Ну, здравствуй, Глеб, — краешком губ улыбнулся он.
— Здрас-с-сте, — еле выдавил из себя. Вежливость-то никто не отменял.
— Ты уже понял, зачем здесь?
Я усиленно замотал головой.
— Понятия не имею, — честно признался, на что тот хмыкнул.
— Деньги воровать у тебя ума хватило, — начал он, — а значит и наказание понести тоже хватит.
— К-к-какие деньги?! Это подстава! — изумился я, но меня быстро заткнули ударом ноги по грудине, закашлявшись, упал на пол.
— Теперь вспомнил? — не повышая тона, поинтересовался хозяин особняка.
— Я… Не брал их… — кашель душил, отвечать было сложно, я хотел уже было признаться, кто меня подставил, но не смог. Совесть не позволила.
Еще один удар, от которого в глазах звезды замелькали.
— Отнесите его в подвал, пусть посидит, подумает, а завтра… — он обернулся ко мне и улыбнулся, от его улыбки свело все внутри. — Он нам и расскажет, где деньги.
Громила подхватил меня, как пушинку, и потащил. Я пытался самостоятельно переставлять ноги, но не получалось, и они волочились по полу.
А потом раздался лязг замка, скрежет двери, и меня просто швырнули на холодный цементный пол.
Кое-как дополз до стены, болело все тело, прислонился к ней, обхватил себя руками, так как меня била крупная дрожь, мне было холодно и страшно, а потом задумался о своей жизни. За что же мне такое невезение? В чем я провинился?
С самого детства, как только родилась Ира, родители, можно сказать, поставили на мне большой и жирный крест. Забили на меня. Нет, они, конечно, растили и воспитывали меня, но ласки и любви я не ощущал.
Стоило мне подойти к маме, как она всегда находила отмазки: Ира хочет кушать, Ира хочет играться, Ира такая лапушка, требует много внимания и сил. А я как бы уже большой и вместо того, чтобы отвлекать мать, лучше бы помог.