И только Грэйд, заметив то, что я сделал, расхохотался, сверкая хитрыми глазищами. Вот же, зараза. Ведь я уверен, что он что-то задумал, но ведь все равно не скажет ничего.
— Представляю его реакцию, когда он увидит черную ленту, но он сам виноват, нечего было присылать лилии. Они всегда считались цветами смерти. Вот теперь и получил. В следующий раз будет тщательнее выбирать букеты, со смыслом, — сквозь смех выдавил он из себя, заваливаясь на кресло и дрыгая ногами. Его смех был настолько заразительным, что и я улыбнулся. А потом, решив переключиться на другую тему, произнес:
— Знаешь, мне надоело сидеть дома. Завтра я иду в универ, — смех Грэйда резко оборвался. Он пристально посмотрел на меня, а потом резюмировал:
— Ну, то, что ты тронутый на всю голову, я и так знал, но не думал, что до такой степени, — я скривился. Друг всегда был беспардонным. — Вот скажи мне, ты совсем умом тронулся? Весь в гипсе, еще не восстановился, а уже собрался на учебу, — отчитывал меня друг, но я, твердо сжав губы, решил стоять на своем.
— Грэйд, как ты не понимаешь, я не могу дома. На меня все давит. Я хочу выйти на воздух, хочу обратить свои мысли в другое русло. Я не могу сидеть дома, — высказав все, уже тише добавил основную причину моего такого решения, — и тут я все время думаю о нем и о не родившемся ребенке. Нашем с ним ребенке.
На это друг ничего не мог возразить. Только стоял и с тоской смотрел на меня. Потом, махнув рукой, произнес:
— Я так понимаю, что отговаривать тебя бесполезно? — отвечать не стал, просто махнув головой. — Ну, что же, тогда завтра утром я зайду и помогу тебе д… — вот тут уж я не выдержал.
— Грэйд! Я похож на немощного?! Я вполне в состоянии ходить сам. Я в гипсе, а не калека, и не стоит ко мне относиться, как к инвалиду, — поняв, что немного перегнул палку, как-никак он обо мне заботится, пусть его забота и опека чересчур сильная, но он по-другому не может. — Я не инвалид. А своим отношением ты только делаешь хуже. Извини.
Друг ни грамма не обиделся, полностью признав мою правоту. И в ходе нешуточных споров мы пришли к консенсусу. Он меня отвезет в универ, а там будет вести себя, как обычно, не справляясь поминутно о моем самочувствии и не пытаясь меня подхватывать, боясь, что я ненароком упаду.
На следующий день место учебы встретило меня радостным гулом. Друзья, которых уже успел предупредить Грэйд, весело щебетали, рассказывая мне все новости, которые произошли пока меня не было. Во время разговора ко мне подошел один из сокурсников. Другом я его никак не мог назвать, так как он был слишком завистливым, интриганом, требующим к себе повышенного внимания.