Я терся об него всем телом, наши члены соприкасались. Мои пальцы здоровой руки впились в его плечи, оставляя на них следы. Но он этого не замечал, выцеловывая шею. И только когда я готов был молить о том, чтобы в меня вошли, он приставил свой член к дырочке и, приподняв меня, стал плавно опускать. Медлительность убивала, поэтому, несмотря на боль, я резко опустился до конца, скривившись от ощущений. Калеб стал гладить мою спину, успокаивая и целуя плечи, шею, посасывая мочку уха.
Несколько минут я привыкал к новым для себя ощущениям заполненности. Боль медленно уходила, и я стал медленно покачиваться то сжимая, то разжимая стенки ануса. Теперь уже взвыл альфа от того, что при этом он чувствовал. На выдохе я двигался вперед, расслабляя мышцы, а на вдохе — назад, напрягая их. Я сам сходил с ума от этого, увлекая в безумие и альфу. В какой-то момент наши скачки стали быстрыми, неистовыми. У Калеба по виску скатилась капелька пота. Я, не удержавшись, наклонился и лизнул ее.
А потом, откинув голову назад, стал двигаться резче, сильнее. Член альфы выходил почти полностью, чтобы в следующий момент погрузиться до самого основания. Мой же в этот момент терся о тело Калеба. И тут пред глазами все поплыло, в голове образовался вакуум. Двинувшись в последний раз, я, утробно застонав, излился, склонившись к плечу альфы. Он, двинувшись еще пару раз, кончил в меня, прижав меня к себе и падая на спину, при этом увлекая меня за собой.
Вот только его член вдруг резко увеличился в размерах и залип во мне, не желая выходить. В тот момент я не обратил на это внимания. Не до того было. Всю неделю, пока была течка, мы испробовали различные позы. Но все никак не могли насытиться друг другом. Каждый раз он залипал во мне, но я не обращал на это внимания. Как впоследствии оказалось, зря. Хотя, может и не зря.
Прошло три месяца.
Я все еще продолжал жить у Калеба. Он ни в какую не хотел меня отпускать. Я же и не стремился покинуть его. Так как сейчас я был действительно счастлив. Вот только несмотря на то, что между нами все вроде бы наладилось, я не прекратил вести себя так, как раньше. Подкалывал, подшучивал, несколько раз устраивал мелкие пакости, чтобы ему жизнь медом не казалась. Это было нашей своеобразной игрой, которая веселила и развлекала обоих. Мы были счастливы и вместе. Только в последнее время я стал замечать одну странную особенность. Очень часто, гуляя по вечерам с Калебом, мне хотелось то мороженого, то ананасов, а то вдруг, проходя мимо рыбных лотков, соленой рыбы. Мой альфа не перечил. Вот только поглядывать на меня стал с некоей затаенной надеждой.