— Да ну в пень такие задания! — в сердцах воскликнул я, бросившись на выход. Только вот вместо того, чтобы выбежать на улицу, я каким-то чудом попал в еще один зал, где на троне сидел, как я понял, сам Кощей. Его глаза были закрыты, корона сбилась на бок, костлявые руки вцепились в подлокотники кресла-трона. В этот момент эта гора костей показалась мне намного симпатичнее того, что я только что видел в том гробу.
— Эй! — позвал я, но ответа не было. — Ты же бессмертный, как ты можешь спать? — не понял я. И снова на меня ноль внимания. — Неправильный какой-то Кощей, — возмутился я, подходя ближе, доставая зеркало, чтобы проверить, вдруг он тут один уже окочурился.
А вот в зеркале меня ожидал сюрприз. Там отражался совсем не этот страшный набор костей, что сидел на троне, а очень даже интересный мужчина, лет тридцати, с темными, как ночь, глазами, черными короткими волосами, средней полноты губами. Мужественный подбородок, на щеках ямочки.
— Час от часу не легче, — пораженно выдохнул я, и тут шальная мысль прилетела в голову. — Хм, раз уж кого и целовать, то лучше этого, чем того. Чем черт не шутит, авось и этот в принца превратится.
Только на миг в душу закрались сомнения, как-никак первый поцелуй с парнем, да и то непонятно с кем. Может, ну его в пень-болото? Но еще раз глянув на отражение Кощея в зеркале, вздохнул и все-таки решился.
Пока моя решимость не растаяла, я быстро наклонился и чмокнул его в губы. Хм, эффекта ноль. Я подождал несколько минут. Повторил попытку. Ничего. Склонившись третий раз, не успел коснуться губ, как меня тут же, будто в тиски схватили, обняли, прижали к себе и… начали целовать так, будто собрались выпить.
— Пф… От… Вот же… — я пытался оттолкнуть навязчивый суповой набор, но он сильнее прижимал меня к себе. И тут меня будто двести двадцать шибануло. Так приятно стало. Но не успел расслабиться и получить удовольствие, как в зале стало слишком оживленно.
— А я говорю, что все подходит, — наставительно тыкая в Ягу лапой, убеждал ученый кот. — Поцелуй был? Был. Что тебе еще надо?
— Так ведь не того поцеловал, — уперлась рогом Яга. — Зачем Кощеюшку волновать было? Сказано, целовать дурака… тьфу, царевича, значит, нечего было на другого зариться.
— Царевич мой, — взвизгнула Василиса Прекрасная, поправляя кокошник. Ее лицо перекосилось, перестав быть прекрасным. — Нечего зариться на чужое. Кто его вообще сюда отправил? — она стала надвигаться на Ягу.
Что там началось… Я с ногами забрался на трон Кощея, он примостился рядом, прижавшись ко мне. Мы наблюдали за дракой Яги и Василисы. Разнимать их никто не рискнул. Пока в зале не появился Змей Горыныч. Схватил в охапку Ягу, оттащил. А потом всеми тремя головами рыкнул на Василису: