Жестом фокусника болтливый куафер развернул Мышку к зеркалу: в нем отразилось изысканно-утонченное лицо с забавными завитками вдоль щек; более длинные локоны кокетливо спускались на ключицы, завиваясь на концах в тугие спирали. Сзади парикмахер лишь подвил на концах волосы, предоставив им спокойно струиться водопадом до талии. Так и не стала Мышка похожей на Брижит Бардо, но выглядела ничуть не хуже.
— Позвольте предложить вам сделать подходящий к прическе макияж? — галантно предложил любезный куафер. — Кстати, меня зовут Серж, или Сержик, — для друзей. — Мышка чуть слышно хмыкнула: здесь только начинается мода на все западное, в том числе и перелицовка привычных имен. Согласилась: пусть попробует: не понравится всегда можно смыть боевую раскраску. Однако, увидев жуткий комплект сине-розовых теней в руках Сержа, тут же руками замахала: стоп! И извлекла свой набор косметики: тени пастельных бежево-коричневатых тонов, нежные оттенки румян, самозатачивающиеся импортные карандаши, пару тональных кремов и пудр, несколько помад и блесков для губ весьма скромных оттенков. Парикмахер даже присел на край софы, пораженный всем этим богатством западной индустрии красоты. Всплеснул руками, застонал протяжно, словно громом пораженный:
— Где люди достают подобное великолепие?! Вы внебрачная дочь Ротшильда? Или родственница члена Политбюро? А, может, вы — внучка Суслова?
Мышка засмеялась произведенному эффекту. Она совсем забыла, что с косметикой в стране непобежденного социализма — "напряжёнка".
— Накрасьте меня как следует: скромно и максимально натурально! Тогда я вас награжу чем-нибудь из своего набора для обмана зрения. — Продемонстрировала восхищенному Сержу крем-автобронзант, решительно ей не нужный, однако, непонятным образом затесавшийся в коллекцию косметики.
Серж сделал такой макияж, что Мышка уверовала в его талант стилиста: казалось, что на ее лице нет ни грамма косметики. Однако, само лицо посвежело, словно после пребывания на свежем воздухе в течение нескольких часов, и глаза заиграли живым блеском, заискрились светлыми угольками. Она осталась довольна и тут же исполнила свое обещание, наградив старательного цирюльника несколькими совершенно ненужными ей средствами красоты, которые ему, как человеку, творящему прически и "лица" многих женщин, были необходимы. Только вначале Мышка тщательно оторвала уголочки этикеток или сами этикетки, если на них были проставлены даты выпуска и сроки годности. Она прекрасно помнила заповедь: не "раскрываться"!
Когда порядком заждавшийся в спальне Чума ввалился в зал, Мышку он почти не узнал в этой неотразимой, сказочно красивой особе с игривыми завитками и смеющимся взглядом глаз-хамелеонов. Но она была настроена серьёзно: выдала Чуме приличную сумму на расходы, велела ему тщательно запрятать его новый паспорт, и сказала собираться. Чума так понял по ее речи, что больше они в "Россию" не вернутся. Жаль, — здесь было так уютно: вид великолепный из окна; кормили вкусно, как в сказке; а главное, — спокойно!