Лэрд посадил меня в карету. Лэйди Кэйталин вызвалась составить мне компанию, но мужчина заявил, что лично проводит меня.
Я удивилась:
— Вы поедете в карете?
Мое изумление легко объяснялось: горцы ездили исключительно верхом. Кареты для дам, мужчины не такие неженки. Поездка в карете для мужчины считалась чуть ли не проявлением слабости. И вдруг лэрд, в чьей мужественности я сомневалась меньше всего, собирался ехать в карете.
— Я не могу оставить тебя одну, — ответил мужчина. — Не сейчас.
Он выглянул в окно и приказал кучеру трогать. Карета медленно набирала ход. Я напоследок посмотрела на поляну для пикника. Среди провожающих выделялось лицо Мариона. Мальчик, поймав мой взгляд, подмигнул мне.
Меня передернуло. Догадка была мгновенной: старший бастард – вот кто меня толкнул. Это была его месть за унижение на посвящении. И она чуть не увенчалась успехом: я вполне могла сломать шею при падении. Вот теперь я оценила в полной мере Мариона и угрозу, которую он представляет.
— Я испугался, что потеряю тебя, Флориана. — лэрд наклонился ко мне. — Это было бы несправедливо, ведь я только тебя обрел.
— Однажды я надоем вам. Посмотрим, что вы тогда скажите.
— Я начинаю думать, что это время никогда не наступит, — произнес лэрд так тихо, что я решила – мне показалось.
Я чувствовала себя ужасно, и ко мне вызвали лекаря. Он, констатировав ушиб головы, прописал постельный режим. Несколько дней я со спокойной совестью могла не покидать своих покоев. По крайней мере, здесь я ощущала себя в безопасности. К тому же арбалет стоял неподалеку. Заряженный на всякий случай.
Уединение длилось недолго – вечером меня навестил лэрд. Это была его ночь. Но стоило мне чуть приподнять голову от подушки, как к горлу подкатывала тошнота, а предметы двоились и расплывались, о чем я сообщила мужчине, посетовав, что не смогу выполнить обязанности аманты.
— За кого ты меня принимаешь, Флориана? — нахмурился он. — Я пришел справиться о твоем здоровье. Неужели сложно поверить, что мне небезразлично твое самочувствие?
Я не нашла, что ответить. Не верилось, что мужчина, которому принадлежит половина мира, может всерьез интересоваться мной. Одно дело удовлетворение похоти и совсем другое – душевная привязанность. Я искренне полагала, что во мне нет ничего выдающегося, что могло бы его привлечь.
Мужчина устроился в кресле и заговорил о моем падении. По его инициативе полным ходом шло расследование, цель которого – выяснить, как я упала.
— Советники опросили свидетелей, но все утверждают, что ничего не видели. Столько людей внезапно лишились зрения, — хмыкнул лэрд. — Прямо эпидемия слепоты.