— Господин мэр, — мой голос был холоднее воды в реке Фриг. — Чем обязана счастью видеть вас?
— Я заехал проведать твою мачеху. Столь молодой и прелестной женщине, должно быть, одиноко в таком большом доме.
Мэр одарил Антонию очаровательной улыбкой. Наглец решил приударить за ней в надежде, что так она будет сговорчивее. Но мачеха лишь слегка приподняла уголки губ в ответной улыбке. Молодец! В былые времена Антония не осталась бы равнодушной к мужскому вниманию. И плевать, что оно исходит от малоприятного типа, главное он – мэр. Теперь же мачеха игнорировала его заигрывание. Неужели научилась разбираться в мужчинах?
— Присаживайся, Лина, — Антония указала на свободное место. — Выпей с нами чай.
Я устроилась в кресле, осторожно положив бумаги на край чайного столика. Выпускать их из рук не хотелось, но мэр и так подозрительно косился на меня. Вон даже шею вытянул в попытке прочитать, что написано в бумагах. Пусть только уйдет, спрячу документы в сейф, где им самое место.
Так уж вышло, что сидела я напротив помощника мэра. Странный тип. Его взгляд не задерживался ни на чем дольше пары секунд, отчего создавалось впечатление, будто он что-то ищет. А когда служанка подала чай, он вытащил из нагрудного кармана платок и вытер руки.
Я следила за его движениями как завороженная. Он протирал каждый палец долго и тщательно. Это было целое действо, и оно всколыхнуло в памяти недавний разговор. Как сказал бандит с гнилыми зубами: «Юркий такой малый, глаза все бегают, и ладошки свои потные вечно о платок вытирает». Именно так он охарактеризовал человека, который нанял его товарищей украсть заработную плату моих рабочих. Долой сомнения – меня обокрал мэр!
Кто бы знал, чего мне стоило спокойно высидеть все чаепитие. В то время, пока внутри меня бил гейзер злости, внешне я была сама безмятежность. Хотя так и подмывало вцепиться в круглые щеки мэра и как следует его потрепать. Каков змей. Еще имеет наглость приходить в мой дом и пить мой чай. Да чтоб он подавился! Но мне, конечно, так не повезло.
Мэр почти сразу завел любимую песню о заводе Марблеков.
— Женщинам сложно разобраться в тонкостях работы целого завода, — произнес он, словно мы какие-то неразумные существа, которые только вчера научились держать вилку в руках.
— Будь это так, отец не завещал бы завод мне, — парировала я. — Он верил, что я справлюсь.
— Отцовская любовь затмила ему глаза.
Мэр фактически намекнул: из-за любви ко мне отец не замечал, что я полная идиотка. Я молча стерпела оскорбление, не желая устраивать скандал.