— Ну что же, спасибо на добром слове, — смутился я.
— Гражданин генерал, — вновь обращается ко мне священник, — супостаты взорвали церковь, и под ее развалинами похоронена вся церковная утварь. Не откажите в милости, прикажите воинству достать ее. Люди будут вечно за вас бога молить...
Что ответить? Как выйти из этого щекотливого положения? Решаю отложить ответ.
— Сейчас еще идет бой, — говорю, — отвлекать людей нельзя. Позже разберемся с вашей просьбой.
— Спасибо и на этом, — поклонился священник.
Чуть в городе стихло, связался я с командармом генералом Поленовым. Спрашиваю, как быть.
— Э, ты с такими вопросами ко мне не суйся. Поговори с Ивановым.
— Павел Филатович, как мне поступить? — обращаюсь к члену Военного совета.
— Знаешь, Андрей Трофимович, на такой вопрос сразу не ответить, надо подумать. Ты лучше сам, на месте, разберись и делай, как найдешь нужным.
Вот так проконсультировался! Будь что будет!.. Приказываю послать роту саперов к развалинам церкви. К вечеру церковная утварь была извлечена.
Спустя несколько дней, когда мы были уже далеко от Гжатска, в город прибыла чрезвычайная комиссия по расследованию злодеяний фашистских разбойников. Член этой комиссии патриарх всея Руси Алексий, узнав от местного священника о спасении советскими воинами церковной утвари, попросил главу комиссии — Николая Михайловича Шверника передать им большую благодарность. На этом история не закончилась. Недели через три член Военного совета армии генерал Иванов сказал мне, что в английских журналах появилась заметка о том, что Красная Армия действительно несет всем освобождение и даже не притесняет религию. Подтверждение тому — помощь советских солдат в извлечении церковной утвари из-под развалин в Гжатске. Это еще больше возвысило Красную Армию в глазах английской общественности...
— Видно, правильно мы тогда поступили, — подытожил Павел Филатович.
* * *
10 марта полки дивизии вновь двинулись вперед. Темпы наступления резко повысились. Помогла солдатская смекалка. Пустили в ход самодельные лыжи под. пулеметы, под орудия, широко стали использовать для передвижения наш санный обоз. В результате за одиннадцать дней удалось продвинуться на сто сорок километров и выйти на подступы к Дорогобужу. За это время дивизия освободила семьдесят два населенных пункта, в том числе железнодорожную станцию Семлево, где были захвачены богатые трофеи.
К нам стали присоединяться партизанские отряды. С их помощью наша контрразведка вылавливала предателей, прислуживавших фашистам. Военно-полевые суды выносили изменникам суровые, но справедливые приговоры. Мне запомнился один такой изверг. Будучи старостой, он выслеживал и ловил партизан, приходивших в деревню, причем расстреливал их собственноручно или поручал это делать своему двенадцатилетнему сыну.