«Как здорово!» — возликовала Милава, с трудом эмоции свои скрывая.
Но врожденная ответственность и чувство странного волнения, охватившее девушку, едва Месяц ее приобнял, заставили ее отстраниться:
— Благодарю вас, Месяц, за желание. Но я и сама люблю забаву эту. И коньки эти такие замечательные, что на них легко было бы и неопытному новичку!
— Умеешь? — мужчина был вынужден отступить. Только бровь одну приподнял и легкое разочарование в голосе прозвучало. — Что ж… Покажи, на что способна.
Другая бы на месте Милавы под взглядом пристальным застеснялась, веру в себя потеряла. Но девушка была так очарована красотой зимнего вечера и опьянена той легкостью, которую дарили коньки, так стремилась избавиться от смятения, всколыхнувшегося в душе от вида спутника ее… Тело мгновенно отреагировало, рефлекторно вспоминая привычные навыки.
Стоило Месяцу предложить ей показать свои умения, как словно птица, стремящаяся в небо, девушка изящно скользнула вперед. И… вновь в груди зародилось ощущение волшебства, которое даже в родном мире сопровождало у девушки процесс катания. Прикрыв глаза, погрузившись мысленно в любимую мелодию, напевая ее про себя, Милава закружилась в сложном пируэте, «пробуя» лед и обретая такое желанное ощущение полета.
«Талант — это когда ты, следуя душевному порыву и зову сердца, летишь впереди всех, стремительная и прекрасная, как язычок пламени, завораживая и согревая зрителей огнем своей силы», — любил повторять первый тренер девушки, нахваливая свою ученицу.
Танец на льду стал для Милавы воплощением откровенности, возможностью полностью открыться, проявляя и скрываемую ото всех страстность натуры, и истинный темперамент. Девушка скользила по гладкой поверхности, полностью отдавшись процессу, стремительно и легко взмывала в великолепных пируэтах и тут же переходила на виртуозную импровизацию из замысловатых «шагов», а потом, резко сбавляя скорость, замирала на миг, следуя внутреннему ощущению танца. Проживая его.
И в этом деле склонность девушки к дотошности и ответственности только пошла на пользу. Милава не ленилась, старательно отрабатывая в процессе обучения сложные прыжки и поддержки, и добилась впечатления фантастической невесомости — казалось, что она летит надо льдом, лишь изредка касаясь зеркальной поверхности.
А сказочные коньки — как последний штрих идеального рисунка — подошли девушке абсолютно, довершая гармонию. Стоит ли удивляться, что Месяц глаз не мог оторвать от стройной фигурки, кажется впервые в своей долгой жизни поймав себя на чувстве изумления? Изумления от ощущения собственного несовершенства.