Оттого, выждав, пока Спутница, сморенная сном, затихнет на широком полушубке, подобрался ближе. Укрыл девушку сверху ее собственным, находящимся рядом, полушубком, создал охранный купол на всю площадь сеновала и… заснул. С умиротворенной улыбкой на губах.
Разбудили молодых людей первые лучи солнышка.
Константин тут же сел, довольно жмурясь и стряхивая с плеч сухие травинки. Найдя взглядом Января и Милаву, спящих немногим не в обнимку, тут же нахмурился и громко позвал:
— Утро раннее на дворе, не пора ли в дорогу собираться? Ждут нас дела важные.
Месяц, последние четверть часа лишь делавший вид, что спит, обернулся и кивнул другу. Осторожно, стараясь не потревожить Милаву, поправил наброшенный на ее тело полушубок и махнул Стражу рукой: выйдем, мол.
— Пусть поспит подольше, — шепнул Константину, стоило им, оправляя рубашки, выбраться с сеновала. — Уснула не сразу. А мы пока умоемся да еще раз все здесь осмотрим.
Вот так и получилось, что девушка проснулась совершенно одна. Растерявшись из-за собственной раздетости (когда успела?), спешно натянула тунику, а на плечи накинула полушубок. Прихватив и верхнюю одежду Января, бодро скатилась с копны сена и отправилась искать своих провожатых. Но стоило выйти с сеновала, как откуда-то сбоку донеслось лошадиное ржание. Не утерпев, девушка заглянула в хлев. Конь оказался видным — высоким и абсолютно черным. Он с явным интересом принюхивался к пропахшей сеном особе и настороженно стриг ушами.
Протянув руку, Милава осторожно погладила морду животного.
— Любят тебя, красавец! — порадовалась за него, оценив ухоженную гриву и просторный загон.
Сбоку на стене висела, поблескивая металлическими деталями, упряжь. Проведя ладонью по хомуту, Милава заметила на нем удивительной красоты рисунок. Чеканный узор змейкой из крошечных листьев оплетал металл.
«Каким же надо быть мастером, чтобы такое чудо сотворить?!»
Неуклюже шагнув в сторону — перед глазами, не отпуская, продолжал стоять рисунок — ударилась ногой обо что-то твердое. Опустив глаза, увидела только большую охапку сена, заготовленную, вероятно, для коня. Осторожно пошевелив ее, осознала: действительно, твердое! Удивившись, девушка присела на корточки и раздвинула сухие стебли.
«Зачем же тут все это сложили? Опасно это, вот так и налететь можно. Под сеном-то не видно. Да и не место тут такой красоте», — удивилась Милава, осторожно — кончиками пальцев — погладив хитрый узор.
Фантастически тонкие завитки металла переплетались между собой, сливались в кружево прекрасного рисунка, образуя ножки изящного столика. Обнаружился тут и миниатюрный кованый подсвечник, и скамеечка для ног.