Ариан мечтал о том мгновении, когда сможет сжать девичий стан в своих объятиях, вдохнёт аромат её кожи, услышит ставший таким привычным и родным тихий вздох. Но больше всего повелитель надеялся, что за долгие дни разлуки неприступное сердце красавицы хоть немного сдалось под напором его любви. Хотел почувствовать ответные объятия, увидеть радость в серебристом взоре…
Впервые пустынный владыка ощутил лёгкий укол страха и неуверенности в себе. Поэтому, когда на горизонте, наконец, показались белокаменные стены Иридана, он даже непроизвольно натянул поводья, замедляя бег своего скакуна. Замерев на вершине бархана, Ариан некоторое время смотрел на величественный дворец, а затем, решительно тряхнув головой, пустил своего коня в галоп. Впереди, за высокими и неприступными стенами находилась та, кого он любил всем сердцем. И какой будет их встреча, мужчине предстояло уже совсем скоро узнать.
Но даже нетерпение не помешало ему привести себя в надлежащий вид. Ариану не хотелось представать перед возлюбленной запылённым и с печатью усталости на лице. На этот раз отлов и уничтожение расплодившихся раньше срока тхиар давался очень нелегко. За это время песчаный владыка, как впрочем и все его люди, спал максимум по четыре часа в сутки. Благо потерь среди подчинённых в этом году было совсем немного.
— Тахин, как она… жила всё это время? — поинтересовался Ариан, облачаясь в просторную шёлковую рубаху и такие же шаровары.
Нерешительно замерев, словно не зная, стоит ли говорить, старый слуга, наконец, ответил:
— Ей недолго осталось, мой повелитель. Мне жаль.
Недоверчиво впившись взглядом в морщинистое лицо, песчаный владыка искренне пытался понять, с чего бы Тахину так жестоко шутить над ним. Всё его естество сопротивлялось этой оглушительной новости. Сердце, болезненно сжавшись, отказывалось поверить в услышанное.
Ариан сам не заметил, как сорвался с места, стремясь как можно быстрее достигнуть Рассветной комнаты. Очнулся уже стоя перед дверью и не решаясь открыть её. Могущественного владыку страшило то, что он мог увидеть за этой незначительной преградой. Но как только ему послышался тихий стон, мужчина немедля вошёл в покои, чтобы сразу же потрясённо застыть. На узкой кушетке лежала та, о ком он грезил весь этот долгий месяц. Вот только теперь её сверкающая кожа приобрела неприятный сероватый оттенок, волосы потускнели и спутались, а прекрасные глаза затуманились от муки, светившейся в них.
— Что же происходит с тобой? — потрясённо выдохнул Ариан, опускаясь перед ней на колени. — Что так мучает тебя, убивая день ото дня? Что я делал не так, скажи мне, и я всё исправлю, клянусь!