Англия же запустила руку в Карибское море и утвердила свою власть на кое-каких островах — на Ямайке, на Барбадосе. Теперь английские товары можно было сбывать колониям. Обладание колониями поднимало престиж маленького острова, но что такое колонии без населения? И Англия принялась заселять свои новые владения.
Младшие сыновья дворянских семей, моты, разорившиеся джентльмены уезжали в Индии. Отличный способ избавляться от опасных людей! Королю достаточно было даровать подозрительному человеку земли в Индиях, а затем изъявить желание, чтобы он жил в своем поместье и обрабатывал тамошнюю жирную почву на благо английской короны.
Суда, отправлявшиеся на запад, переполняли колонисты: игроки, мошенники, сводники, пуритане, паписты, все плыли туда, чтобы владеть землей, и никто — чтобы ее обрабатывать. Португальские и голландские невольничьи корабли, доставлявшие черное мясо из Африки, не успевали удовлетворять возрастающую потребность в рабочих руках. Тогда начали забирать преступников из тюрем, бродяг с лондонских улиц, нищих от церковных дверей, где они выстаивали целые дни, а еще заподозренных в колдовстве, или в государственной измене, или в проказе, или в папизме и всех их отправляли на плантации в кабалу. План был блистательный: плантаторы получали рабочую силу, а корона — деньги за бесплатные тела тех, кого прежде она должна была кормить, одевать и вешать за свой счет. И доход этот можно было еще увеличить. Кое-каким капитанам продавались целые пачки кабальных записей, уже снабженные государственными печатями, но с пропуском вместо имени кабального. Капитанам приказывалось вносить имена с величайшей осмотрительностью.
И пошли выращиваться кофе и апельсины, сахарный тростник и какао, распространяясь с одного острова на другой. Бесспорно, когда срок кабалы истекал, возникали кое-какие трудности, но лондонские трущобы, бог свидетель, плодили новых рабов в изобилии, а у короля не переводились враги.
Англия с ее губернаторами, дворцами и чиновниками в Новом Свете становилась настоящей морской державой, и из Ливерпуля и Бристоля уходило в плавание все больше торговых кораблей, груженных изделиями ее ремесленников.
I
С первыми лучами дня Генри, оставив ночной ужас далеко позади, добрался до окраины Кардиффа, полный благоговейного изумления. Он и вообразить не мог ничего подобного этому городу, где дома стояли совсем тесно и ни один не был похож на другой. Они слагались в бесчисленные ряды и растягивались до бесконечности, словно армейская колонна, марширующая по непролазной грязи. Конечно, он слышал, как люди рассказывали про города, но ему и в голову не приходило, какие они громадные.