— Думаю, что вы ошибаетесь, — жестко сказал он. — Видите ли, хозяин этой земли — я, и дорога тоже принадлежит мне.
Молли опешила от подобной наглости.
— Вы лжете, — гневно заявила она, переводя дыхание.
— Эта дорога ведет на ферму Эджхилл, которая принадлежит Лоусонам. Дело в том, что Лоусоны — мои арендаторы.
— Я вам не верю, — запинаясь, выговорила Молли.
— Вернее, не хотите верить, — поправил он с холодной улыбкой.
— Кто вы такой? — с вызовом спросила Молли.
Выражение его лица заставило ее вздрогнуть.
— Я? — Он сделал эффектную паузу перед тем, как произнести свое имя, отчетливо выговаривая каждое слово: — Меня зовут Перигрин-Александр-Кавеней-Стюарт-Виллерс, граф Сент-Оутел.
Молли смотрела на него в изумлении. Она слышала, как Боб Флери упоминал это имя с оттенком благоговения, — во всяком случае, ей так показалось. Редактор рассказывал, что это носитель нескольких старинных аристократических титулов, который владеет обширными пространствами земли не только в окрестностях городка, но и в других частях Британии. Тогда это обстоятельство не произвело на Молли ни малейшего впечатления, но сейчас…
Она досадливо нахмурилась, подавляя в себе импульсивное желание снова обвинить его во лжи, — какой-то внутренний инстинкт подсказал ей, что этого делать не стоит. Молли все-таки не могла допустить, чтобы у этого высокомерного наглеца сложилось впечатление, что он одержал над ней верх. Не хватало еще, чтобы он решил, что она испугана, или, что еще хуже, потрясена. На самом деле, все эти титулы только усилили ее неприязнь.
Подумаешь, граф. Для нее это пустой звук. Она привыкла выказывать уважение к людям тогда, когда они этого заслуживают. И если этот тип считает, что его замшелый аристократизм что-то значит в наши дни, то глубоко ошибается…
— Меня не интересует, кто вы такой, — с вызовом сказала Молли. — И если вы думаете, что запугаете меня, стоя здесь, как персонаж из романов Джейн Остин, и угрожая применить свое право сеньора…
Темные брови графа резко поднялись вверх, а в голубых глазах мелькнуло нечто такое, что Молли не осмелилась подвергнуть анализу.
— Я что-то не припомню, чтобы Джейн Остин наделяла подобными правами своих героев, — вкрадчиво проговорил он. — Но если вы настойчиво навязываете мне роль злодея и насильника…
Прежде, чем Молли успела сообразить, что происходит, он придвинулся вплотную, и в следующее мгновение она оказалась прижатой к мускулистой груди.
Прикосновение было ошеломляющим.
От этого человека пахло свежестью и ветром, а под ее запоздало выставленной для защиты ладонью слышалось уверенное биение его сердца. Он просто воплощение мужчины — во всех смыслах, призналась себе она.