Девушка отмахнулась от комара, зудящего над ухом, и спросила в темноту:
– Зачем мы делаем это? Это безумие. Мы не знаем, куда нам идти и что нас ждет. И конца-краю не видно. Почему мы согласились на это?
– Ради денег, – прошептала в ответ Джерд, потом протяжно вздохнула и завернулась в одеяло. – И чтобы сделать что-то такое, чего я еще не делала.
– Может, потому, что для нас не нашлось другого дела? – предположил Рапскаль откуда-то слева. – И потому, что сейчас моя жизнь лучше, чем когда-либо прежде.
Судя по голосу, он был невероятно доволен прошедшим днем.
– Чтобы оставить позади все, что было, и начать жизнь заново, – с пафосом заявил Грефт.
Тимара скрипнула зубами.
– Я спать хочу! – пожаловался Татс. – Может, заткнетесь уже?
Сегодня он улегся рядом с Рапскалем. Похоже, на что-то разозлился.
Кто-то – вероятно, Харрикин – хихикнул. Снова наступила тишина. За бортом корабля журчала вода. На берегу кто-то из драконов громко заворчал во сне и опять умолк. Тимара натянула одеяло на голову, пытаясь спастись от комаров, и уставилась в маленькую рукотворную темноту.
Все было не так, как ожидала Тимара. Никаких тебе великих приключений. Дни быстро заполнились рутинными делами. Хранители рано просыпались, завтракали все вместе – обычно на завтрак были сушеная рыба или овсянка, а к ним галеты. Потом наполняли фляги водой из колодцев, выкопанных в песке накануне вечером. Охотники покидали лагерь еще до рассвета, уходили вверх по реке. Им надо было найти дичь раньше, чем драконы ее распугают. Потом пробуждались и отправлялись в путь драконы, за ними следовали хранители на лодках, а за этой маленькой флотилией шел баркас.
Напарники в лодках то и дело менялись, но никто и не подумал сесть в лодку к Рапскалю. При этом Тимаре некоторые дали понять, что не прочь составить ей пару: об этом говорил Варкен, да и Харрикин тоже. Сильве два раза предложила, чтобы на следующий день они правили лодкой вместе. Однако каждое утро Рапскаль, сидя в лодке, причаленной к берегу, ждал Тимару. Она собиралась было подсесть к кому-нибудь другому, но понимала, что, если это сделает, кто-то будет вынужден делить лодку с Рапскалем. И всякий раз снова садилась к нему. Отчасти потому, что вместе они очень ловко управлялись с лодкой. А отчасти из-за добродушия и оптимизма напарника. Рапскаль поднимал ей настроение, когда она чувствовала себя особенно одинокой. Разговоры с ним были странными, и темы их менялись самым непредсказуемым образом. Однако этот парень вовсе не был безмозглым, как считали некоторые. Просто у него был непривычный подход к жизни, не с той стороны, что у других.