О том, что она фея, Таня сперва ничего не сказала, а потом небрежно обмолвилась:
— Ты знаешь, а ведь она, кажется, фея.
Петька фыркнул и решил, что если даже Таня не придаёт этой странной истории значения, значит, можно забыть о ней, по крайней мере, на время.
И Таня ушла, а он стал дрессировать Басара. Он клал ему на нос кусочек хлеба, и лохматый, рыжий, большой, как лошадь, Басар терпеливо ждал, когда Петька крикнет:
— Пиль!
Это значило, что хлеб можно съесть. Потом Басар исполнял команды:
— К ноге!
И он покорно шёл рядом с Петькой.
— Кушь!
И он ложился у его ног, застенчиво виляя хвостом.
Но сегодня тренировка что-то не шла. Делая круг по двору, Басар остановился у калитки и залаял, а когда Петька усадил его на задние лапы, так скосился, что чуть не упал, и снова залаял, что могло означать только: «Внимание! Опасность! Враг у ворот!»
Но Петька не выглянул за ворота, как сделал бы на его месте любой немухинский школьник. Он влез на крышу сарая, чтобы предварительно изучить местность, и увидел флигелёк, в котором жила Варвара Андреевна, а под окном, в кустах бузины… Как вы думаете, что он увидел в кустах бузины? Большое, плоское, красное ухо!
Конечно, это было ухо Зинки Миленушкиной, и другой мальчик непременно принял бы его за гроздь бузины, тем более что оно пылало от любопытства. Но Петька сразу понял, в чём дело. Он слез с крыши, отдал Басару весь хлеб и сахар, приготовленный для дрессировки, посадил его на цепь и отправился к Зинке.
Она уже выскочила из бузины и шла по Нескорой как ни в чём не бывало.
— Петечка, это ты? Вот хорошо, что я тебя встретила! А я как раз была у Варвары Андреевны, и она мне вдруг говорит: «Не знаешь, Зинуша, кто этот симпатичный парнишка, который живёт на соседнем дворе?» Я говорю: «Что вы, Варвара Андреевна, не ужели вы не знакомы с Петей Воробьёвым? Его весь Немухин знает! Он вам нравится?» Она говорит: «Очень». А я говорю: «И мне, Варвара Андреевна. Вы знаете, какой он отчаянный! В прошлом году, например, он прицепился к туристской «Волге».
Это было очень трудно — с ходу не дать Зинке пинка. Но Петька остался, как и полагается мужчине, невозмутимым.
— Лучше скажи, — спокойно начал он, — почему ты пряталась под окном Варвары Андреевны. Подслушивала?
— Ну что ты, Петечка! Она же одна! Не станет же она сама с собой разговаривать?
— Положим, — согласился Петька. — Значит, подглядывала.
— И не подглядывала. Просто подумала: зачем ей игрушечный пудель? Ну, попугаи — это понятно. Моя бабушка, например, тоже любит птиц, вечно у нас чирикает какая-нибудь канарейка. Но ведь это совсем другое дело, правда? Это певчие птицы, бабушка слушает их и говорит, что это приятно. А ведь попугаи-неразлучники, они же, Петечка, не поют?