Глад подозревал, что у них в подобные моменты просто отключается мозг. Как у берсерков. Хотя нет. Берсерки, те не обращали внимания, сколько вокруг врагов. Их резали – они дрались. Их рубили – они дрались. Пока не упадут от потери крови или пока им не отрубят башку. Эти же тут же бросали свое «приятное развлечение», переставали топтать и резать, после того как обнаруживали вокруг себя опасность для своей драгоценной персоны. Сваливали, если видели перевес на стороне соперников.
В общем, тогда Глад сбежал, прихрамывая и кренясь на один бок, как подбитый корабль. А потом месяца два ходил морщась от боли. С тех пор люто ненавидел хачей и всех, кто на них был хоть немного похож.
Нет, так-то он ненавидел всех людей, но хачей – особо. «Хач» для него было чем-то вроде ругательства, как «гандон». И вот теперь, когда законов нет, когда можно творить что хочешь, ему хотелось почистить город от «черных»!
Через минуту вся кодла бежала по Бакинской в сторону бывшего КП ГАИ, пыхтя, скаля зубы, матерясь и обсуждая то, как они сейчас выпотрошат этих «черных».
Толпа, объединенная жаждой крови, – страшная вещь. Ни жалости, ни сомнений в своей правоте, ни каких-то других мыслей, кроме «убить», «растерзать», у такой толпы нет. Радостная ярость, предвкушение легкой победы (десяток вооруженных мачете и битами на троих!) – вот что витало над бегущими парнями. Тем более что почти все (кроме Глада) успели слегка насосаться спиртного: дорогих коньяков, экзотических ромов и виски. Хотя пьяны были больше от ощущения безнаказанности и вседозволенности, чем от выпитых пары глотков спиртного, Глад строго предупредил, что, если кто-то из них среди дня нажрется до состояния свиньи, он выпотрошит напившегося, как ту же свинью, а кишки прибьет к дереву. И заставит бегать вокруг, пока кишки не намотаются на ствол. Он читал о таком способе казни, и ему тогда это изуверство очень понравилось – своей зрелищностью и запредельностью жестокости. И Глад собирался в скором времени устроить такое представление. Ему не хватало только жертвы.
Копошение в угловом магазине увидели сразу – две фигурки повыше, одна низенькая таскали и укладывали что-то на асфальт возле витрины. Коробки, ящики, бутылки россыпью – весь ассортимент магазинчика. Он был небольшим, этот магазин, так что особо ценное тут вряд ли имелось. Обычный набор продуктов и питья, как в сельмаге.
Пацаны на ходу завизжали, заулюлюкали, размахивая своим оружием, и фигурки заметались, видимо, вгорячах не сообразив, куда надо бежать. Когда побежали, было уже поздно – волчья стая Глада по его команде растянулась в стороны, охватывая полукольцом и дорогу, и отход к пятиэтажкам, отжимая жертвы к стене магазина. Двое, не успевшие убежать, схватились за биты, которые были прислонены к стене, один, мелкий, рванул в глубь магазина, и Глад усмехнулся: оттуда нет выхода! У этого магазина нет второй двери! Только наружная! Он точно знает, потому что не раз видел, как разгружали машины с продуктами!