А вон того парня, что идет вдоль ограды с этакой небрежной кошачьей грацией, я отлично знаю. Еще год назад он служил у меня в подчинении в Императорском легионе, его задницу я пару раз вытаскивал из совершенно безнадежных ситуаций, но после ранения его перевели из легиона специального назначения в императорскую гвардию. Ну что же, поболтаем? Догоняю бывшего сослуживца.
- Здорово, Барс! Хорошо выглядишь. Оклемался после Брекхольма?
Паренек резко оборачивается, слегка приседает, готовый атаковать. Инстинкты, однако.
- Левша? - сослуживец в полной прострации. - Какого хрена?! Ты же умер!
- Ну, умер и убили не совсем одно и то же... - Ухмыляюсь. - А ты уже подполковник, поздравляю! Надо бы отметить. И да... расслабься. А то, я после смерти немного нервный.
- И как там? - Барс поднимает руки, демонстрируя открытые ладони и мирные намерения, показывает глазами на небо.
- Кому как... - пожимаю плечами.
- Значит, как везде... - Барс понимающе кивает головой. - Всегда знал, что ты чертовски везучий сукин сын, командир, и убить тебя практически невозможно. А там тогда кто лежит? - Кивает в сторону постройки за забором, в которой, видимо, находится гроб с моим телом.
- Самому интересно, - улыбаюсь, - хотел вот зайти посмотреть, но не пускают. Представляешь? В собственный дом не пускают! Провести сможешь?
- Пошли, - кивает. - Проведу через ворота, а там дальше уже личная охрана герцогини. Заменить личную охрану без конфликта даже император не смог бы, это был бы уже арест, а не охрана. На меня можешь положиться, в случае заварушки мои ребята стрелять не станут.
***
Лишний шум ни к чему. В особняк я попадаю незаметно через черный ход для прислуги. Ужин уже давно закончился, в коридорах пусто. Поднимаюсь на второй этаж. Вот здесь когда-то была моя детская комната, а рядом комната Глории. Прислушиваюсь, кажется, там кто-то плачет. Бесшумно открываю дверь в комнату сестры. В помещении полумрак. Девушка лежит на кровати и всхлипывает, уткнувшись носом в подушку. Сажусь рядом, запускаю пальцы в ее волосы и ласково провожу рукой по голове, что вызывает новые громкие рыдания.
- Ма, не надо, - отталкивает меня рукой, затем оборачивается и замирает, широко раскрыв глаза.
- Ты?! Как?! - отползает от меня к стенке.
- Да живой я, Лори, живой, можешь меня потрогать, - протягиваю руку. - Видишь? Теплый!
- Ты вернулся, ты вернулся! Но как? Мы уже не надеялись... Это правда ты?
- Услышал, что ты плачешь, пришлось вернуться, - пожимаю плечами и улыбаюсь.