Послышался резкий свисток. Поезд начал сбавлять скорость. Эрни приподнялся, подперев голову рукой.
— Он сейчас остановится, Дарки!
— Успокойся, — отозвался Дарки. — Он просто замедляет ход перед мостом Мэлдон-Уэйр. Боятся, как бы мост не обрушился…
Эрни искоса посмотрел на Дарки, который лежал, будто у себя дома в кровати, посасывая мятный леденец и глядя на луну. Эрни внимательно, словно впервые видел Дарки, разглядывал очертания его массивной фигуры под серым одеялом, его короткую шею, обмотанную старым красным шарфом, толстые чувственные губы, лоб, черные вьющиеся волосы, обветренную, огрубевшую кожу на лице, торчащие из-под одеяла скрещенные ноги в огромных ботинках с подметками из резины от старой автомобильной покрышки.
Зачем Дарки едет? — спрашивал себя Эрни. Верит ли он в демонстрацию, понимает ли, к чему она? Он редко говорит о политике, разве что когда выпьет, да и то больше толкует о человеческой дружбе или ругает заклятых врагов, вроде Тая и сквоттера Флеминга, националистов, а заодно и нового полицейского сержанта. Неужели Дарки и вправду такой сильный и никогда не боится? Или он только притворяется?
— Дарки!
— Да?
— О чем ты думаешь?
— Чтоб думать, мозги надо иметь.
— Нет, правда, о чем ты думаешь вот сейчас?
— Ты будешь смеяться, если я скажу.
— Не буду.
Дарки сел.
— Знаешь, о чем я думаю?
— Ну, о чем?
— Я думаю, что тебе пора съесть еще одну чертову мятную.
Дарки протянул банку Эрни.
— Возьми и ты, — сказал Эрни и как будто повеселел.
— И не глядел бы больше на них! — ответил Дарки. — Смешно! Сколько уж месяцев хожу голодный, не помню, когда сладкое ел, а вот сейчас кругом конфеты, а меня даже силой не заставишь проглотить еще одну. Так бывает с богачами вроде Тая и сквоттера Флеминга. Не могут же они есть десять раз в день или спать сразу на двух кроватях! Вот и не знают, куда деньги девать. Бедняги!
Эрни пожал плечами и ничего не сказал. Дарки явно не шел на откровенный разговор. Он привстал на колени и выглянул из-за борта платформы.
— Пора собираться. Сейчас остановка, Футскрей.
Они собрали пожитки и, согнувшись, прячась от резкого ветра, накрыли банки с леденцами брезентом. Дарки поднял банку, из которой они ели мятные.
— Ишь ты, очистили почти половину! А почему бы и нет? Мы ведь общественные деятели. И если бы все шло по справедливости, мы ехали бы в первом классе экспресса. Только в первом классе мятных даром не дают. — Он достал горсть леденцов из банки. — Слушай, Эрни, зачем добру пропадать зря? Наложи в карманы…
Они набили леденцами карманы пальто. Когда банка была опустошена, Дарки пошарил под брезентом, достал другую и открыл ее. Они наполнили конфетами карманы брюк и пиджаков. Потом Дарки начал запихивать их пригоршнями за пазуху.