– Сам-то ты Семен… Вишь, нахлебался опять и лыка не вяжет, – сказала Авенирова старуха.
– А кто хозяин в доме – я или курицы? – Козонков сделал попытку стукнуть по столу кулаком.
…Анфея была чуть постарше меня. Помню, как она приезжала с лесозаготовок и ходила на игрища вместе с Олешиной дочкой Густей. Сейчас она жеманно поздоровалась и ушла за перегородку. Мальчишка, ее сын, с ходу, не раздеваясь, начал сосредоточенно возиться с каким-то колесом. Он не глядел ни на кого. Подошел к столу и, никого не спросясь, взял две конфеты. Анфея вышла из-за перегородки уже не в валенках, а в туфлях и в капроне. Мальчишка фамильярно дернул ее за руку, басом спросил:
– Мам, а клопы летают?
– А ну, атступись! – отмахнулась Анфея, но мальчишка и сам уже забыл про свой вопрос. Она, видно было, усиленно стремилась говорить по-московски, на «а», однако изредка из нее прорывалась родная стихия. Один раз она назвала стакан стоканом.
Время было уже много, и Козонков спал, уткнувшись головой в стол. Потухший окурок торчал меж тонких, не по-крестьянски белых пальцев. Я попрощался и пошел домой.
Наутро Олеша на баню не явился.
«Вот черт, старый колдун! Обиделся за то, что я сделал визит к Авениру. Конечно, это Евдокия постаралась еще вчера, и вся деревня узнала о моей встречи с Авениром. Олеше доложили все подробности. Сельская, так сказать, принципиальность…»
Почему-то мне стало весело.
Теперь, после недельного затворничества в холостяцкой своей юдоли, я знал, что посуду лучше мыть сразу после еды, а выметать сор из избы удобнее, когда пылает русская печь, потому что пыль вытягивается в трубу. Правда, как раз когда топишь печь, хлопоча со всяким хозяйством, как раз тогда и набирается в избу еще больше всякого сору, который снаружи пристает к ногам, а в избе обязательно отваливается. Все же посуду мыть лучше сразу… Потому, чтобы не затягивать конфликт, я двинулся устанавливать отношения с Олешей.
Смолин же поздоровался как ни в чем не бывало. Старик вслух читал вчерашнюю газету. Он отложил чтение и положил очки в допотопный футляр.
– Бог ты мой, иной раз задумаешься, даже дух заходится…
– ?..
– …а сколько на земле должностей всяких. Начальники, счетоводы, заместители, заведующие. Плотники. Где государство и денег берет?
– А толку нет, так в няньки иди, – смачно сказала Настасья. Она сидела довольно близко и сбивала мутовкой сметану. – Люди вон учатся по пятнадцати годов, читают все заподряд. Думаешь, легко голове-то?
– Читака… – Олеша даже отодвинулся. – Разве я про то говорю?
– А про чего?
Но Олеша не удостоил жену ответом. Словно сожалея, что дал себя втянуть в пустой разговор, он обратился ко мне: