– Не ночевать, а косить будем, – сказал Иван Африканович.
– Пошто в лесу-то? – спросил Гришка. – Ты ведь с мамой в поле косил, а теперь в лесу. Что, разве там травы больше нету?
– Нету.
– Ну, папка, ты и врун!
– Поговори у меня! – Иван Африканович взял косу. – Бери грабли да зацапывай! А я тут рядом буду…
Отец ушел косить, а Гришка оглянулся, взял грабли. Тихо было и темновато, небо за березами краснело еле-еле. Мошка с комарами ела Гришку почем зря, а ему надо было зацапывать сено, и он не понимал, почему ночью надо переться в лес, да еще в такую даль. Гришка нагреб две маленьких, под свой рост, копенки, устал и сел на одну копешку. Комары и мошка совсем его закусали, лезли прямо в штаны и под рубаху. Холодно стало, пала уже роса, и Гришка сидя задремал. Потом незаметно заснул, склонился на копешку. Иван Африканович пришел, не стал его будить, накрыл фуфайкой:
– Спит работник…
Вставало солнышко; они шли домой коровьими тропами. Иван Африканович послал Гришку вперед одного:
– Беги, да ежели встретишь кого, скажи, что в поскотину теленка гонял.
– Какого теленка, пап?
– Ну, своего теленка…
– Никакого я теленка не гонял, – сказал Гришка.
– Поговори у меня!
Иван Африканович крадучись вышел прямо в поле на покос и косил весь день, до вечера, колхозное сено.
Гришка спал на повети до обеда, а в обед пришел с председателем районный начальник и сел на бревнах. Они позвали Гришку:
– Мальчик, а ну принеси ковшик воды!
Гришка сбегал за водой.
– Что, нет отца дома? – спросил начальник.
– Не-е! – сказал Гришка. – Мы с папой из лесу вместе шли, а потом я убежал. Мы ночью косить ходили.
– Что-что? Ну-ка иди, мальчик, поближе. Куда, говоришь, ходили?
– Косить.
– В лес?
– Ыгы.
– Так, так. А ты нам покажешь, где это место? Мы тебя на лошади прокатим.
Гришка с великим удовольствием залез на лошадь, уселся поудобнее, держась за вельветовую толстовку незнакомого начальника. Председатель хмуро ехал рядом.
– Это по Левоновской дороге, что ли? – спросил он.
Гришка чистосердечно рассказал дорогу, они отпустили его и поехали в лес, а он, ободренный и радостный, побежал домой.
Вечером Ивана Африкановича через Мишку Петрова, который ходил выписывать запчасти, вызвали в контору. В кабинет председателя Иван Африканович вошел, будто кот-блудня, спокойно, но с внутренним сознанием своей вины.
– Дрынов? – спросил районный начальник.
– Так точно, он самый. – У Ивана Африкановича екнуло сердце.
– Вы косите в лесу по ночам для личных нужд. Вы понимаете, товарищ Дрынов, что это прокурором пахнет? Вы же депутат сельсовета!
Иван Африканович покраснел как маков цвет, он был и правда депутат.