В Вологодской губернии простая обыденная мудрость в отношении целомудрия девушки хотя и предписывала соблюдать нравственную чистоту, поскольку «принесшая ребенка» считалась «провинившейся», но и случае неудачи уже не предполагала обязательность публичных оскорблений («разве что муж буде поколотит») и издевательств («никаких посрамляющих обрядов не устраивается»).[127] К рубежу Х1Х-ХХ вв., как писал информатор Тенишевского бюро, в том крае «девки сами умудряли ся обходиться без последствий»: сама по себе утрата девственности переспит быть фактом, который следовало обнародовать, по крайней мере н этом регионе, и при заключении брака молодые стали меньше придают, этому значения. «Вообще об отношениях молодежи можно сказать, ч го баловаться стало просто», — заключил современник.[128] «У кого[-то] приданое шито-крыто, а у кого[-то] на люди открыто!» Народная молва с известной просторечию прямотой отразила изменение взглядов относительно обязательного девственного состояния перед свадьбой грубым, по точным присловьем: «П... хоть и дырява, зато морда не корява!»[129] Действительно, внешняя привлекательность выходившей замуж оказывалась куда важнее сохранения девственности до венца. А уж если добрачную беременность удавалось «прикрыть венцом» — вопрос о том, в I о случилось до счастливого события, вообще старались не поднимать: ••Крута горка, да забывчива».[130] На Вологодчине тесть (отец беременной невесты), по обычаю, давал за дочкой еще и корову к приданому — «для прокормления младенца».[131]
Напрасность позорящих наказаний точно описал информатор из Илрнавинского уезда Костромской губернии: «Хоть срами, хоть нет, и другую жену уж не дадут»: к рубежу веков «если супруг не найдет в молодой жене того, что соответствовало его ожиданиям, то, самое большее, будет се поначалу тузить, а со временем дело обойдется».[132] Судя по источникам, в Калужской губернии в конце XIX в. постепенно стали более снисходительно относиться к добрачным отношениям молодых. Если и начале столетия родня позорила девушку словами о том, что та «замарала хвост» до свадьбы, то в конце на все укоры молодая, как сказывали, могла ответить: «Свой чемодан — кому хочу, тому и дам!», «Поспала — ничего не украла!», «От этого не полиняешь!», «Не позолота, не слиняешь оттого, что похватали!»[133]
Наталья Нушкарева
IK
II П|нн тин м>11 lybcpiinn были записаны «отговорки» женихов, же- iitiniuii4i н ни нспоюмудренпых невестах: «У нее не лужа — достанется и мужу'», «Чта добро нс мыло — нс смылится!». Такие примеры показываю!, чю oi ношение к соблюдению невинности изменилось.