– А чего ты ждал? Банкета с оркестром? Вы, безусловно, герои, пусть мало кто считает так же, и заслуживаете большего, но сейчас не до праздников.
– А я… могу остаться? Я полезный, драться умею, все такое…
– Извини, нет. Я бы рад, но Устав не мною писан. Всего доброго и спасибо за помощь. – Врач протянул ладонь, но Ромка ее даже не заметил.
* * *
– Такие дела. – Малой закинул на плечо рюкзак с крупами и сахаром.
В чистой глаженой одежде, с вымытыми волосами и округлившимися румяными щеками, Хлыст перестал напоминать озлобленного на весь мир хорька и превратился в обычного подростка. И хоть на районе все изменения быстро сойдут на нет, он впервые за всю жизнь лучился искренним счастьем, пережив это опасное, но безмерно крутое приключение.
– Осторожней по дороге. – Герман стиснул руку друга и хлопнул по плечу. – Коль не западло – загляни к моей, передай, что сын жив, здоров и скоро вернется.
– И к моей, – шепнул Булка, сжав Хлыста в медвежьих объятиях.
– Ладно, ладно… Чего кислые такие? Выше нос – считай, откинулись.
– Хорош трепаться! – рявкнул Смирнов. – На выход.
Заперев дверь, «львы» повели пленника к ведущим из подземелья ступеням. Когда до лестницы оставались считаные шаги, Майор вытащил дубинку и коснулся затылка бредущего впереди парнишки. Ромка грохнулся на пол, как от могучего хука в челюсть. Прежде чем очухался, на него навалились, вставили кляп и спеленали, как младенца, после чего волоком притащили в крохотное помещение, где стояли только подставка со склянками и второе зубоврачебное кресло. Но не с кожаными ремнями, а с настоящими стальными кандалами, с виду способными удержать и бешеного слона.
Пока малой мычал и таращил налитые кровью глаза, его намертво приковали и отошли, держа шокеры на изготовку.
– Тест номер один. – Доктор выстучал из шприца пузырьки и склонился над дергающимся пленником.
Сыворотка была прозрачная – не зеленая, фиолетовая или красная, а почти не отличающаяся от воды, но когда надавили на поршень, бедняга затрясся так, словно в глубокий порез плеснули спирта. Цепи зазвенели, кресло заходило ходуном, даже пол легонько завибрировал. Если бы не резиновый шланг между зубов, рот за секунду наполнился бы красно-белым крошевом.
– Что это хрустит? – удивился Семен.
– Кости, – равнодушно ответил Кадавр.
Напряжение мышц вышло за все мыслимые пределы, Хлыста буквально разрывало и ломало изнутри. Не надо было быть спецом, чтобы поставить точный диагноз – не жилец, но Марк не спешил обрывать бессмысленное мучение и с прилежностью отличника на первой лекции конспектировал все, происходящее с подопытным.