А потом пропал и Мой Человек. Три дня я был в логове один. Ко мне приходили в гости бабушка и дедушка, чтоб покормить и погулять. Я скучал, грустил, но вел себя как пай-мальчик, даже не выл, хотя очень хотелось.
И вот вернулась жена Моего Человека с маленьким детёнышем. Как же я был рад! Но, где остальные? Прошел ещё день, и, наконец, вернулся Мой Человек, а с ним и старший детёныш. У нее была перевязана лапа… Когда я пытался понюхать её, чтоб определить, что же случилось, детёныш скулила и убегала от меня. Но всё равно я ощутил запахи людей в белых халатах, лекарств, уколов и её страха. Жаль, я не мог защитить её. Но всеми силами старался помочь, вылечить. Вы же знаете, что собаки умеют лечить?
Все члены стаи опять были вместе, лапа детёныша заживала, жизнь входила в свою колею. А меня снова гладили, вычесывали, обнимали и всем сердцем любили…
ТОР И МАЛЕНЬКИЕ СОБАЧКИ, или ОТКРОВЕНИЕ ТОРА-4
У детёнышей Моего Человека есть бабушка, иногда она приходит в наше логово в гости. Я всегда приветствую её, и она тоже мне рада. Судя по запаху, рядом с ней живет кошка и пёс мелкой породы. Ещё она пахнет пирогами и оладушками, которые достаёт из сумки и скармливает старшему детёнышу, а меня, к сожалению, не угощает. Хотя, как-то раз я попробовал её сладкий пирог, который забыли на краю стола, — вкусный, не отказался бы от добавки.
Так вот, однажды бабушка пришла к нам в гости со своим мелким собакообразным существом. Притихший, он сидел на её руках, поджав все лапки, и надеялся, что я его не замечу.
Я как хозяин подошёл обнюхать гостя, но бабушка подняла его так высоко, что я еле доставал носом до подушечек его щупленьких лап. Зато я слышал, как бешено колотится его маленькое сердце, и ощущал, как мелко дрожат его мышцы.
Бабушка зашла, из разговоров я понял, что это существо зовут Стет и его принесли со мной познакомить. Это было явно против его воли. На мои приветствия он только что-то мямлил. С одной стороны, мне приятно, что у меня внушительный внешний вид, вызывающий уважение, с другой — раз уж пришёл в гости, то давай знакомиться и играть.
Жена Моего Человека придерживала меня за ошейник, хотя я и так вёл себя достойно и сдержанно, пытаясь «расковать» гостя, как только мог. Я вилял хвостом, показывал заинтересованность, а он только таращил глаза и пытался не дышать.
Наконец, его спустили на пол. Я подошёл понюхать у него под хвостом, он отошел, я подошел снова, он ускорился; так мы и ходили с ним по кругу. А потом — какая наглость! — он запрыгнул на диван! На диван Моего Человека! Куда мне не позволено забираться ни при каких обстоятельствах и, максимум, разрешается ставить только передние лапы. А он залез всеми четырьмя, и ему никто слова не сказал! Правда, залез он не просто на диван, а потом ещё на спинку, и оттуда — на руки к бабушке. Она подбадривала его, как могла. Ну, надо же быть таким трусом! Больше с её рук он так и не слез, и унесла она его со стеклянными от ужаса глазами. На моё вежливое: «Приходите ещё» ответа не последовало.