Человека зовут Егор, и я чувствую, что из просто человека, он становится моим другом и хозяином. Он очень добр, заботлив и внимателен ко мне, впрочем, как и ко всему окружающему его миру. У него есть хозяйка, её зовут Зина, она обладает настолько большим запасом нежности, что, даже просто зайдя в баню, где я лежал больной и, заговорив со мной, трогая мою голову, уши, лапы и бока, она исцеляла меня не по дням, а по часам.
Так проходили дни и недели, я совсем окреп и мы с Тобиком уже радостно носились по покосам и полянам с пожухлой прошлогодней травой, с которой уже сошёл снег, а в небе звенели весёлые трели птиц. Весь мир принадлежал нам! Покосы просохли, начала пробиваться зелень на кустах и деревьях. Мы теперь часто гуляли всей семьёй по вечерам, когда у Егора и Зины заканчивались повседневные дела, и они могли выйти за огород в лес, простирающийся во все стороны от нашего жилища. Это были самые прекрасные вечера в моей жизни! Иногда до нас доносились звуки квадриков, которые меня, почему-то очень напрягали, но, не приблизившись, они стихали и я успокаивался.
И вот однажды, произошло событие, которое поставило всю нашу жизнь с ног на голову, а потом обратно. Как обычно, Зина с Егором пошли в ближний лес по грибы (лето уже было в полных правах), а мы с Тобиком, сопровождали их. По своему обыкновению мы обошли ближайшие покосы, но грибов у наших хозяев было в лукошках маловато и, видимо поэтому, они решили переправиться через небольшую, но глубокую и бурную речку Чернушку. Они перешли её по упавшей берёзе, а мы с Тобиком — вплавь. Только переправились и на тебе! Слева звуки квадриков. Подлетают двое и тормозят, увидев нас.
— Э, мужик, — орёт один, что на красном, — Как на Уткинское проехать?
Егор начинает объяснять, а тот, не слушая, опять орёт:
— Ты где эту собаку взял?
И указывает на меня. Егор — мужик бывалый, спокойно так говорит:
— Моя собака.
Тот орёт:
— Не ври! Где взял?
И, выдернув, откуда то ружьё, наводит на Егора, щёлкнув курками.
И в этот момент до моего носа доносится резкий, неприятный запах алкоголя и, вкупе с наведённым ружьём, включает мою память…
Время останавливается. Это Рудольф!
Я в квартире у Рудольфа. Я ещё щенок, Рудольф избивает Инну и от него также резко и неприятно пахнет. Точно также он вонял, когда орал на детей. Эпизоды мелькают в моей памяти с неимоверной быстротой…
Рудольф в компании своих друзей сидит на берегу нашей (уже нашей) Чернушки. Они жарят шашлыки и пьют водку, а я бегаю по окрестностям и вокруг костра и получаю подачки от друзей Рудольфа. И вот, я примечаю, что один из его друзей, самый жирный и всё время вопящий дурным голосом, взяв в руку кусок жареного мяса, не ест его, а уже полчаса размахивает им. Я, понимая, что кусок ему не нужен, аккуратненько выхватываю его из руки и радостно сглатываю. Что тут начинается! Этот тип начинает орать, мол, как так! У меня! Да кто!? И приказывает Ру меня пристрелить. Ру сначала, мол, так и так, собака же, Кантемир Вениаминыч, а тот и говорит: