Я убедилась, что родители не слышат, а потом опустила тарелки в рукомойник и схватила ее за руку.
— Слушай, это все обман.
— Что? Дурман?
Я закатила глаза.
— Нет. Обман. Я их обманула.
— Соврала? Говори нормально.
— Да, соврала. И мне нужно, чтобы ты была со мной дома.
Ее нос сморщился, она отпрянула от меня.
— Фу-у-у! Перри, я не хочу играть в ваши странные секс-игры с этим рыжим…
— Ада! — теперь шипела я. — Тише говори. И, фу, нет! Игры? О чем ты думаешь? Нет, нам нужна твоя помощь в очищении дома, извращенка.
Она нахмурилась и обдумала это.
— Типа «Призрак, уходи»? Или как то, что делали ребята в кабинете? Они убирали руками.
— Понимаю, — сказала я и включила воду, чтобы ополоснуть тарелки. — Но ты не хотела бы поучаствовать в, кхм, магии?
— М-А-Г-И-Я? Да? Я не против.
— Хорошо. Не знаю, что задумал, Максимус, но… — я замолчала, заметив неудобство на ее лице. — Что теперь?
— Ничего, — сказала она.
Я вздохнула, сил игнорировать это уже не было. Я спала с Максимусом, и ее поведение начинало меня раздражать.
— Что за проблема? Серьезно. Он был с тобой милым. И не говори, что это из-за цвета волос.
Она пожала плечами и взяла тарелку.
— Не знаю. Он просто…
Я вскинула брови, ожидая продолжение.
Она продолжила натянутым голосом.
— Просто он слишком уж хорош. Думаю, он что-то скрывает.
— Что-то скрывает? — повторила я. — Он злодей с закрученными усами?
— Ты понимаешь, что я имела в виду, — процедила она, ставя тарелки в посудомойку. — Это странно. Стоило Дексу пропасть, и он тут же прибыл.
Я прикусила губу и переключила внимание на упрямый кусочек курицы на сковороде.
— Это не так, — наконец, сказала я.
— Может, так, может, нет. Но я ему не доверяю. Думаю, тебе нужно сохранять ясную голову. Тебе нужно, чтобы за тобой кто-то приглядывал.
Я рассмеялась и посмотрела на нее краем глаза.
— Ада всех спасет?
— Я бы хотела пригодиться для чего-нибудь, — сказала она с улыбкой.
— Не нужно себя унижать, малыш, — пошутила я. Это было в стиле Декса и вылетело инстинктивно. При звуке моей клички что-то внутри сжалось.
Ада посмотрела на меня с теплом, нам не требовались еще слова. Мы продолжили мыть посуду, только шум воды нарушал тишину.
Через пару часов наступило время сна, и осознание этого ударило меня тонной кирпичей, одной в комнате было намного страшнее. И хотя я послала Максимусу пожелание спокойной ночи (на которое он ответил: «Сладких снов, милая», и я услышала это в голове), он был у себя дома, а я у себя, где гром окон, скрип дома, хлопанье двери и гудение электричества выводили меня из себя. Я оставила включенным ночник у кровати, решив, что можно вести себя как шестилетняя девочка. Если за мной что-то шло, я хотела увидеть это. Нельзя было винить меня за это.