Ну а когда есть моторы, станки, подготовленные (относительно прилично) рабочие и много свободных денег — то можно и автомобилестроением заняться. Я и занимался. В смысле присутствовал при строительстве этих автомобилей. Потому что, в отличие от первого раза, модельный цех размещался теперь в большом двухэтажном здании и собственно все "автомобилестроение" занимало хорошо если треть площади первого этажа. На втором две больших комнаты занимало "конструкторское бюро", в котором трудились два инженера и человек десять чертежников и расчетчиков. Самым забавным (для меня), что над проектом грузовика трудился инженер (бывший военный) Лихачёв. Не знаю, как звали того, который "ЗиЛ", а этот был Сергеем Никифоровичем, местным практически уроженцем: из Сердобского уезда. Причем уроженцем из самых знатных: род его был записан в шестой части Родовой книги.
Что, впрочем, не мешало этому сорокалетнему (и глуховатому) солидному инженеру каждый раз при виде меня радостно вскакивать и орать (что свойственно плохослышащим): "Александр, посмотри, что я придумал!" — а придумывал он действительно много чего интересного. С ним я познакомился вообще-то случайно, при мне кто-то упомянул о "глухом помещике, который не сеет и не пашет, а машины придумывает" — ну я и съездил к этому странному "помещику" в гости. Поговорили (после чего у меня горло болело, все время орать приходилось), а потом он с серьезной мордой лица у меня поинтересовался:
— Александр Владимирович, вы чего же так орёте-то? Может у вас со слухом что не так?
Ну не зараза ли? Хотя и на самом деле одним ухом он слышал все же паршиво: оглох, когда на маневрах каких-то рядом взорвался заряд от пушки, но с ним можно было и почти нормально разговаривать, потому что плохо слышал он только левым ухом. Я посмеялся, сделал ему "выгодное предложение", и с семнадцатого января у меня появился новый инженер — поместье-то принадлежало не ему, а брату и ничего Сергея Никифоровича там не держало. Формально инженером он не был, обычный штабс-ротмистр в отставке, но "самообразовывался" он всерьез и никому из молодых инженеров не уступал — хотя он на всякий случай и предупредил, что если, по моему мнению, работать он будет плохо, то платить ему не следует. Дворянская гордость…
Второй инженер — молодой петербургский "путеец" — занимался теперь исключительно "легковой машиной", и на этот раз "вольным переложением" УАЗ-469. Для него готовилась четырехцилиндровая версия того же мотора. Но, пока живьём мотор не появился, он занимался кузовом и подвеской. Тоже работы невпроворот — так что инженеры работали часов по десять в сутки.