Кроме наглядного примера, почему от праймина стоит держаться подальше, Джун неожиданно обрел в Луте интересного собеседника. Тот бредил теориями заговоров, на которых, по его словам, держалась вся Цитадель. Он рассуждал об этом очень увлеченно, эмоционально, и даже его запавшие глаза загорались совершенно непонятным Джуну огнем.
На третий день Лут уже не мог говорить. Поэтому Джун, чтоб хоть как-то поддержать его, рассказал забавную историю о том, как через рабочий планшет переименовал Джонара в Мистера Вонючку и как целую неделю хозяин «Пиццериссимо» не мог понять, над чем смеются поставщики и гости-пользователи. Лут необычайно оживился. И когда Кайтен наконец вернулась, чтобы забрать Джуна в нормальную клинику, умирающий передал ему странную записку.
Джун неделями ломал голову над клочком бумаги, содержавшим, на первый взгляд, совершенно бессмысленную последовательность чисел и иероглифов. Когда ребра зажили, он вернулся в ту больницу еще раз, чтобы узнать о судьбе Лута, но услышал то, что и ожидал: Лут умер через пару дней после выписки Джуна. Больница кремировала его за свой счет, и предприимчивый дежурный даже попытался вытянуть из Джуна компенсацию, решив, что он – поздновато заявившийся родственник.
«Оставьте хотя бы свои координаты!» – кричал дежурный ему вслед.
«Координаты!» – осенило Джуна уже на улице, и он посмотрел на записку совсем другими глазами.
Расшифровка координат и поиски обозначенного места в Цитадели заняли еще три месяца, и за эти три месяца Джуну пришлось серьезно прозреть во множестве технических вопросов. Он держал поиск в тайне от Кай, занятой развитием собственной карьеры и постепенно перебиравшейся в новую квартиру на уровне Авогадро. И наконец поиск завершился. Взобравшись на крышу временного здания, уже несколько лет заброшенного, Джун нашел небольшой бункер, прилипший к стене Цитадели. Забравшись внутрь, он обнаружил, что Лут был не только параноиком и наркоманом. Он также был гением. И несостоявшимся революционером.
Джун ознакомился с арсеналом техники и хаотичными записями, сделанными Лутом в блокнотах из грязно-серой переработанной бумаги. И о том, чтобы забрать самое ценное из «наследства», как он поначалу хотел сделать, и навсегда забыть о странном бункере, уже не могло быть и речи.
Сломанную вентиляционную систему Джун починил. А первая удачная попытка переместить Логово с помощью программируемого сгелития вызвала у него нешуточную эйфорию. Бункер быстро стал его домом – в другом, более полном и правильном смысле, чем родительская квартира или жилище Кайтен. И сейчас, когда увлажнители воздуха и кондиционеры, вшитые в металлическую оболочку, тихо загудели, он вновь ощутил, каково это – вернуться домой. Тут же вспыхнула злость на неизвестного убийцу, из-за которого ему пришлось забыть о Монстре и Логове на долгие месяцы. Джун развернулся. Майра выжидающе глядела на него.