Наверное, такое ощущение – фатальной неотвратимости, знакомо каждому из нас. Когда ты стараешься убежать от чего-то, закрыться от этого и перестать реагировать на сигнал, но ничего в итоге все равно не получается. Как будто мир упорно находит еще один, очередной обходной путь.
Мне понадобилась половина жизни, чтобы смириться с тем, что я навечно останусь в глазах других людей всего лишь удобным сосудом для их горьких слез. Что никто не будет интересоваться мной так, как это происходит обычно, когда стараются завести крепкую дружбу. Что ощущение использованности, преследовавшее меня еще со школьной скамьи, никуда не денется.
Сначала я ненавидела людей за то, что им постоянно было что-то от меня нужно. Все они вспоминали о моем существовании лишь в минуты полного отчаяния, когда были больше никому не нужны или когда им больше никто не хотел помогать. И когда им становилось лучше, они просто исчезали, часто даже не задаваясь целью поблагодарить меня или хотя бы заинтересоваться содержимым моей головы в ответ.
Пережевывая чужие страхи и проникая вглубь посторонних горестей, я ощущала давящую пустоту внутри себя. Как будто они выпивали из меня жизненный сок, понемногу, но упорно, капля за каплей.
А вскоре это переросло в настоящую фобию и навязчивую манию. В каждом человеке, желавшим со мной сблизиться, я начала видеть корысть и стремление свалить на меня часть душевного груза, чтобы почувствовать себя лучше. В конце концов, мое разочарование достигло того предела, когда ты уже больше вообще не можешь доверять другим. И учишься оставаться в одиночестве…
Где-то на этой перекрестной черте у меня зародилась потребность беседовать с самой собой. Когда мне было отчаянно плохо или тоскливо, я вспоминала о том, как подолгу разговаривала с другими людьми. Что они видели во мне? Что это было? И почему я этого упорно не могла отыскать?
Я старалась поставить себя на место постороннего, чтобы имитировать беседу с собственным подсознанием. И, как все те люди, что несли ко мне тонны своего душевного груза, я в итоге подолгу путалась в тихих монологах.
С наступлением ночи я покидала свой дом, как крадущийся преступник, сжимая в кармане телефон с включенным диктофоном. Скрываясь в темноте безлюдных улиц и дворов, я могла не опасаться того, что меня кто-нибудь услышит. Это было удобно. Казалось, что весь мир вокруг замирал в объятиях безмолвия, и только я продолжала существовать…
Я записывала длинные монологи снова и снова, пока что-то внутри меня не разжимало болезненные щипцы. Удивительно, но после каждой такой «беседы» я ощущала себя намного лучше. Мне даже казалось, что я стала легче, чище. Неужели это именно то, что искали во мне другие люди?..