– Я в деле, мой лорд. В совете в последние двести лет все равно скучно.
– И велосипеды изобретем! Достали эти километровые коридоры!
Ноэ поразмыслил, разглядывая червонную даму на картинке.
– Если вы сможете объяснить мне устройство, то попытаемся. Только подобные механизмы можно будет выигрывать… эм-м, например, все скидываются определенной суммой монет, а победителем становится только один. Весь излишек – в казну.
Николай прижал руку к груди и проникновенно произнес:
– Вы мой кумир, хоасси. Вы только что придумали самый главный лохотрон человечества, лотерею.
– Должен признать, что подсмотрел эту идею по вашему телевизору.
– И все равно, Ноэ, именно вашим врагом мне быть не хочется. Признаю это теперь с полным осознанием дела.
– Рад узнать, что сегодня приобрел в вашем лице друга… и четверть казны.
– Отменяется выигрыш! Если мухлеж раскрыт, то никакого выигрыша!
– Замок себе отдельный выстрою…
– Ноэ, ау! Я с кем разговариваю? Трина, подтверди, что если поймают, то бьют – и никакого выигрыша.
– Из нас троих никого особенно побить не удастся, Киан. Я не смогу хоасси даже ранить, он меня может только испепелить, вряд ли ему удастся нанести хоть один удар. А вас мы оба обязаны защищать. Даже не знаю, на кого ставить в этой смешной драке.
– Только гляньте на нее – разговорилась, не уймешь! Раздавай!
– Да, мой лорд.
Два дня пролетели в веселых хлопотах. Ноэ с упоением изобретал велосипеды, Николай вновь приказал всем братцам собраться на чаепитие и в ходе его обучил родню играть в простые карточные игры. Они все равно оставались угрюмыми и замкнутыми, даже ставки делали так, будто Коля их принуждал. Но он решил, что не все сразу, и отпустил товарищей на вольные хлеба – сеять по замку разумное, доброе, вечное. Быть может, без принуждения они и постигнут истинный смысл подобных развлечений. Особенно после того, как Николай лишил их некоторых обычных занятий, за которыми они привыкли коротать вечера.
Свидетельством первых изменений стала вопиющая сцена, когда Коля застукал одного из герцогов впихивающим красавице-служанке полузавядший букет синих цветов.
– Возьми, сказал!
– Не хочу брать, господин, – довольно смело отнекивалась та.
– Возьми, раздери тебя демоны!
– Ну да. Раз возьму, два возьму, а потом вы посчитаете, что получили мое согласие… – заметив первых шорсир, она глубоко склонилась, приветствуя черного лорда.
Герцог тоже склонился, но уж больно явственно скрипел зубами. Николай поинтересовался у Трины:
– Это его отказы так злят, что он меня проклинает?
– Конечно, злят, Киан. Жизнь во дворце превратилась в пыточную камеру. Я имею в виду тех, кто до сих пор ни в чем себе не отказывал.