— Лепота! — с умилением сказала хозяйственница, выставляя на стол широкую плетенку, где теснились плюшки, крендели, булочки с вареньем и хрусткие слоеные пирожные, густо обсыпанные сахаром. — Сейчас чаек принесу.
Я смотрела на булочки и старалась не слишком явно сглатывать слюну. К заданию шефа я приступила после плотного обеда в кафе через дорогу от управления, но за несколько часов так набегалась и перенервничала, что готова была слопать дюжину плюшек.
— Как вам у Марьяна? — обратив на меня свои зеленые глаза, казавшиеся огромными сквозь толстые линзы очков, тонким голоском спросила Изольда.
— Неплохо, — честно ответила я и улыбнулась. — Белянский — профессионал, хотя у него и не самый приятный характер.
Изольда пару раз моргнула, чуть приоткрыв рот, а потом переспросила:
— Неплохо?
— Ну да, — удивленно подтвердила я.
— А я говорила тебе, Изочка, — появляясь из-за перегородки с подносом, с усмешкой сказала Фекла.
— О чем? — насторожилась я.
— Что мужики, ставившие против тебя, Элла, скоро распрощаются со своими денежками, — с удовольствием объяснила хозяйственница, выставляя на стол большие чашки с душистым крепким чаем.
— Прошло не так много времени, — вспомнив наш разговор о предыдущих помощниках Белянского, пробормотала я.
— Ты уже продержалась поболе, чем многие твои предшественники, — отмахнулась Фекла и с довольным видом перекинула на грудь толстую косу.
— Удивительно, — согласилась с ней Изольда и вновь вперила в меня взгляд. — Мало кто способен вытерпеть Марьяна.
— Марьянчик у нас человек сложный, — покивала хозяйственница и положила к себе на блюдце булочку, — к нему особый подход нужен. Пробуйте, тетя Соня сегодня расстаралась.
Мы дружно сняли пробу и с булочек, и с кренделей, и с сочных ватрушек с творогом, густо присыпанных розовым сахаром, запивая все крепким горячим чаем.
— Еще денек-другой — и летом повеет, — растягивая слова, с улыбкой сказала Фекла и глянула в окошко.
— Вероятно, — кивнула Изольда, придерживая огромную чашку тонкими пальчиками.
— Эх… — протянула Фекла, подперла круглую щеку кулачком и поболтала на дне чашки остатки чая. — Еще, что ли, сготовить? Все одно работы нету.
— А мне надо наверх, к шефу, — призналась я с тоской.
Ноги от беготни на каблуках побаливали, но чего не сделаешь, чтобы сохранить образ нежной и трепетной лани.
— Беги, — кивнула хозяйственница, — а потом приходи. Еще чаю выпьем.
На третьем этаже царила тишина. Я крадучись прошмыгнула в приемную и прислушалась. Из кабинета не доносилось ни звука. Выждав еще секунду, я подошла к своему столу, собираясь просмотреть полученные в адресном бюро сведения, и ахнула, заметив бумажный сверток, из которого выглядывали мелкие свежие розы. Не меньше двух дюжин.