— Всё у вас в порядке, Максим. Витамины продолжайте пить, — он протянул мне коробочку, — ещё недельки две. Вот заключение медицинской комиссии, можете прямо сейчас идти в отдел кадров, Вера Ивановна вас ждёт. До свиданья, желаю удачи.
Он опять взялся протирать очки, а я, попрощавшись, пошёл заканчивать с трудоустройством.
Вера Ивановна встретила меня как старого знакомого.
— Здравствуйте, Максим Алексеевич, — она взяла у меня бумагу из поликлиники, — вот ваша записка о приёме, сейчас пройдите к начальнику первого отдела в сто девятый кабинет. Виталий Викторович сказал, сам проводит вас потом к Самойлову — вашему начальнику отдела.
Я постучался и зашёл в кабинет начальника отдела номер один, за столом сидел светловолосый мужчина, которого я видел в кабинете психиатра, перед тем как потерять сознание. Сейчас он, конечно, был без халата, в голубой рубашке с чёрным галстуком, пиджак был накинут на спинку кресла. Стрельнув на меня своими синими глазами, взгляд был жёстким, пронизывающим, у меня даже спина похолодела, он жестом показал на стул, возле приставного столика.
— Проходите, садитесь. Давайте знакомиться. Я Семёнов Виталий Викторович — начальник первого отдела нашего института, — дождавшись, когда я сяду, заговорил он, не отрывая от меня оценивающего взгляда. Его тонкие губы почти не разжимались, хотя говорил он достаточно громко.
— Как вы, наверное, догадались, наш отдел отвечает за безопасность института, и за сохранение государственной тайны. Вы, кстати расписались за неразглашение?
— Да, я расписался, ещё в первый день, как приехал, а зовут меня Непомнящий Максим Алексеевич, приехал к вам по распределению, после окончания института, — постарался ответить я как можно чётче, почему-то так хотелось, глядя на хозяина кабинета. Можно было не сомневаться, что передо мной бывший военный, и далеко не лейтенант.
— Неверный ответ, молодой человек, — он полез в стол и достал пакет из толстой бумаги и вынул из него паспорт и деньги, мои деньги!!! — Зовут вас действительно Максим Алексеевич, а фамилия ваша Матросов и прибыли вы к нам из другого измерения, из какого кстати года?
— Из две тысячи восемнадцатого, — машинально ответил я, так как впал в ступор, внутри всё похолодело, я чувствовал, как трясутся мои колени, руки, да и всё внутри, как будто меня мгновенно окунули в прорубь с ледяной водой.
Сколько мне пришлось пережить, потрудится, чтобы легализоваться и стать своим в этом мире и вот мгновенно всё рухнуло. Как будто и не было этих трёх лет непрерывного труда, а я только сегодня вылез из того злополучного колодца в скверике. Наверное, надо было, что то говорить, оправдываться, доказывать свою невиновность, но я просто сидел и молчал, в голове был вакуум.