— А зачем меня вывозить, если я не приму ваше предложение, — перебил я.
— Мы просто не можем оставить ваши мозги, нашему потенциальному противнику, — поморщился он. — Можно, конечно вас просто ликвидировать, но мы надеемся, что вы примете наше предложение. Поверьте, у современной науки достаточно средств, чтобы сломить любое сопротивление, но, повторюсь, нам бы крайне этого не хотелось, нам, как и русским нужны ваши мозги, и желательно неповреждённые. Он посмотрел на часы.
— У вас есть еще часов пять до отъезда, так что думайте, как вам лучше ехать, под кайфом или нет. Сейчас я вас отстегну, не пытайтесь ко мне применять ваши приёмы, я тоже неплохо подготовлен, тем более на улице ещё двое вооружённых бойцов, которые случайно могут вас покалечить. Он подошёл и отстегнул наручник от трубы, не снимая его с руки.
— Пойдемте, позавтракаете, кофе выпьете, — показал он на соседнюю комнату, где работал телевизор, — вам сразу легче станет. Мы вошли в соседнюю комнату. Окно в ней тоже было закрыто ставнями снаружи.
— Вон умывальник, можете умыться, а за шторкой в углу, как вы русские говорите «удобства», если надо пользуйтесь, — он показал рукой.
— На столе еда, чайник горячий, но можете подогреть, если хотите. Холодильник тоже в вашем распоряжении. Я вас сейчас вынужден покинуть, пристёгивать вас не буду, но не делайте глупостей. Дверь достаточно крепкая, а за ней и под окнами мои люди, которые не очень хорошо говорят по-русски, и не будут, с вами церемонится. Кушайте и думайте над моим предложением, я приду вас проводить, но поедите вы с другими людьми. Он вышел и закрыл за собой массивную дверь. Я услышал, как в замке провернулся ключ и как он обменялся с кем-то невидимым парой фраз по-английски. Я вполне сносно знаю английский, правда, произношение, все преподаватели говорят, у меня ужасное, но через дверь я не смог разобрать смысла сказанного. Я умылся и перекусил, еда, конечно, не лезла, совсем, может из-за похмелья, а может из-за снотворного, которое мне подмешали. И сделал это Игорь, я в этом уже не сомневался. Вяло пожевав бутерброд, я бросил это занятие, а вот кофе попил с удовольствием, даже две кружки выпил. Пощёлкав каналами старенького телевизора, я прилёг на диван и погрузился в невесёлые мысли.
Выбор у меня опять небольшой. Работать на американцев мне категорически не хотелось, а это сто процентов они. Некоторые граждане, в моём мире, всю жизнь рвались за границу, хоть кем: в бордель, в посудомойку, улицы подметать, в такси работать. Такое щедрое предложение, какое сделали мне, для них бы было сказкой, мечтой, а вот меня не привлекало. Может, родители меня так воспитали, что Родина для меня не пустой звук, не место где платят много денег, и нет очередей в магазинах. Но я сейчас не в своём мире, мелькнула мысль, но перед глазами встала Любовь Павловна, смотревшая на меня грустными глазами. Сколько я прожил в этой реальности, мне встречались только добрые, отзывчивые люди, старающиеся хоть чем-нибудь да помочь. Может мне просто везло на встречи, но начиная с сантехников, которые вытащили меня из люка, всё было именно так. Нет, не могу я их предать, но тогда меня начнут колоть наркотой и всё равно увезут из Союза. Я некоторое время прикидывал разные варианты. Пробовал даже напрягать мозги, как то по особому, надеясь активировать свой дар, по открытию порталов, но всё было тщетно. Дело в том, что в институте, несмотря на занятость, я встречался пару раз со своим разоблачителем от КГБ — «Ильичом».