Разумеется, графиня ничего не сказала. Но Линн чувствовала, что мачеха знает о том, как развиваются ее отношения с Хуаном, и одобряет их. Теперь считалось само собой разумеющимся, что Линн поедет с ними в Мадрид.
Линн позвонила в Дублин и договорилась о продлении отпуска. Начальник уверил ее, что она может ни о чем не беспокоиться и спокойно отдыхать…
После поездки на виллу прошло три дня. Теперь Линн с Хуаном каждое утро завтракали вместе, причем графиня и Мерседес тактично выходили к столу только тогда, когда Хуан уезжал на виноградники. Линн постепенно узнавала все больше о работе в поместье, и, что самое главное, — она все больше узнавала о нем.
Линн еще никогда не чувствовала себя такой счастливой. Но в то же время она боялась, что ее счастье не может длиться долго, что очень скоро все закончится. Еще ее беспокоило странное ощущение, что она уже не властна над своей жизнью. Что все, что с ней случается, происходит по чьей-то неведомой воле. И это пугало.
Линн понимала, откуда идет ощущение непрочности ее теперешнего положения. Ее бабушка, человек строгий и авторитарный, медленно, но верно уничтожила во внучке всякую уверенность в себе. Но Хуан — это не бабушка. Он говорит, что любит ее. Он выказывает свои чувства в каждом взгляде, в каждом прикосновении. И все же…
Что — и все же? — с раздражением спросила себя Линн. Что тебя мучает? Она стояла на балконе, опершись о перила и задумчиво глядя вдаль.
— Я собираюсь на виноградники. Поехали вместе, — прервал ее размышления Хуан.
— Я плохо езжу на лошади. Я только тебя задержу, — покачала головой Линн и тут же пожалела о своих словах.
Как всегда, ее разрывали самые противоречивые чувства. Ей хотелось быть рядом с любимым, но в то же время она боялась, что его чувства к ней не совсем настоящие, и поэтому доверять им опасно.
Но было уже поздно. Хуан вошел в дом. Линн вернулась в комнату, утешаясь тем, что они все равно увидятся за обедом. А пока надо упаковать вещи, которые она собиралась взять в Мадрид…
Они выезжали завтра утром. И Мерседес уже прожужжала Линн все уши о том, какие «радости и приятности» ждут их в столице. Как и все подростки, девочка была просто помешана на моде и уже не раз жаловалась, что в единственном приличном магазине одежды в ближайшем городке продаются безнадежно устаревшие наряды. Ей вообще не нравилось жить в Андалусии, где все было «таким старомодным, что просто ужас».
— Родители здесь до сих пор устраивают браки своих детей. Анахронизм настоящий! А если девушка пройдет по улице с молодым человеком… все, ее доброе имя запятнано, если только они ни жених и невеста. — Мерседес поморщилась. — А Мадрид — современный город. Я хочу переехать туда и поступить в колледж. Только не знаю, отпустит ли меня мама. Она отстала от жизни и не одобряет, когда женщина хочет делать карьеру.