— Линн, Линн, что ты со мной делаешь? — хрипло прошептал Хуан.
Он почти неуклюже притянул ее к себе и поцеловал с такой жадностью, с какой истомленный жаждой человек припадает к роднику. С тихим стоном Линн выдохнула его имя и закинула руки ему за шею.
— Хуан… Хуан… пожалуйста, не прогоняй меня. Знаю, я очень тебя обидела, но я…
Он так резко ее отпустил, что Линн едва не упала.
— Я тебя прогоняю? — Хуан изумленно уставился на нее. — Что-то я не понимаю, о чем ты. Я тебя не прогоняю. Я просто даю тебе свободу, к которой ты так стремилась.
— Не надо мне никакой свободы. Я хочу остаться с тобой… быть твоей женой…
Хуан напрягся так, будто всем своим видом отвергал ее отчаянную мольбу. Но, когда заговорил, его голос был исполнен неподдельной боли:
— Ты и правда этого хочешь?! Потому что если это не так, то лучше вообще ничего не говори. Если ты еще раз меня оттолкнешь, я просто не выдержу, Линн. Это меня убьет!
Линн расплакалась. Но она плакала не о себе, а о Хуане — из-за той боли, которую ему причинила.
Хуан глухо застонал. Это был стон человека, измученного до полусмерти. А потом он стиснул Линн в объятиях и прижал ее к себе так сильно, что она почувствовала, как бешено колотится его сердце.
— Ты сказал, что нам надо расстаться, — прорыдала она. — Я подумала, ты хочешь прогнать меня. Потому что больше меня не любишь… Ведь я так оскорбила тебя недоверием.
— Нет. Нет. Я предложил аннулировать наш брак, так как считал, что ты этого хочешь. Ты просила не торопить тебя с замужеством. Но я не послушался. Я хотел, чтобы ты стала моей. Сразу и навсегда. Когда ты сказала, что решила на время вернуться в Англию, меня объял ужас. Я так долго ждал… и мне было невыносимо думать, что я могу тебя потерять. Я не рассчитывал на то, что мама войдет к нам в тот вечер. Но действительно не жалел о том, что случилось. Думал, что, когда мы станем мужем и женой, я смогу сделать так, чтобы ты поверила в мою любовь. Но вместо этого…
— …Вместо этого я поверила словам мстительной и ревнивой женщины.
— Я бы отдал полжизни, лишь бы только избавить тебя от такой боли… Я сразу понял, что Хосефина сделала что-то скверное. И решил заставить ее сказать, что произошло между вами.
— И она во всем призналась?
— Я ясно дал ей понять, что не остановлюсь ни перед чем, чтобы вытянуть из нее правду. Но Хосефина не успела… Потому что в апартаменты поднялась мама, и я все узнал от нее.
— Ты сможешь когда-нибудь простить меня? Или своим недоверием я убила твою любовь?
Хуан взял ее руки в свои, поднес их к губам и нежно поцеловал сначала одну ладонь, а потом другую.