– Смотря какой показатель пиар-кампании считать успешным. Даже звезды-однодневки хорошо продаются.
– Новый рынок, который мы намерены завоевать, измеряется не деньгами. Он измеряется душами людей.
– Звучит загадочно.
– Будет время и для конкретики, – обрывает меня Рамбан.
Он бросает взгляд на свои часы, по циферблату которых быстро проносятся какие-то золотистые символы. Едва заметно поднимает бровь – признак легкого раздражения, который от меня не ускользнул, – потом встает. Я решаю, что аудиенция подходит к концу. Судорожно соображаю, как спасти ситуацию. Мне очевидно, что я не произвел на Рамбана должного впечатления. Однако он не указывает мне на дверь, а смотрит прямо в глаза, возможно, впервые за нашу встречу.
– Знаете, Золтан, мне вас настоятельно рекомендовали… Что ж, посмотрим. В любом случае, чтобы утвердить вашу кандидатуру, я должен провести с вами один небольшой тест.
Принимать я здесь больше ничего не буду – говорю я себе.
– Что вам известно о дзен-буддистских коанах? – произносит мой собеседник.
Час от часу не легче.
– Это кажущиеся невыполнимыми задания, которые учителя дзен давали своим ученикам, – отвечаю я. – Продемонстрировать хлопок одной ладони, найти то, что находится севернее Северного полюса, и так далее.
– Совершенно верно. Хоть я и не учитель, а вы пока не мой ученик, но тем не менее… Вы должны остановить этот самолет.
Он указывает в сторону окна, где самолетик размером с малярийного комара неспешно движется в пространстве между двумя небоскребами. Я тут же вспоминаю японского монаха, которому учитель дал задание остановить поезд. Для монаха все закончилось печально – не найдя другого решения, он бросился под поезд, и учитель посчитал, что монах формально справился. Перевожу взгляд с окна на Рамбана. Тот наблюдает за мной с едва заметным скепсисом, но серьезно. Я понимаю, что он вовсе не шутит, более того, не оставляет мне времени на раздумья. Надо действовать!
Я вскакиваю на ноги, отрываю свое кресло от пола и с размаху швыряю его в окно. Хромированная крестовина врезается в стекло, и оно тут же покрывается мельчайшей паутиной трещин, за которой невозможно разглядеть ни город, ни самолет над ним. Потом поворачиваюсь к Паоло, готовый к любой реакции.
Паоло застыл, явно озадаченный. Он смотрит на окно, переводит взгляд на меня, и я впервые вижу на его лице оттенок интереса. Не может быть! Он бросает взгляд на свои часы и награждает меня белозубой улыбкой, театрально жестикулируя.
– Браво, Золтан! Вы справились с заданием.
– Да?
– Очевидно. Мне кажется, вы небезнадежны, мой дорогой.