— Я — король, — сказал я. — И могу делать всё, что захочу.
— Не совсем так, но я сейчас говорю отнюдь не о политической стороне данного вопроса, — сказал Исидро. По-моему, он тоже немного покраснел. Маги не каждый день обсуждают вопросы полового воспитания со своими учениками. А может быть, вообще их не обсуждают. Если бы я не был королем, такой проблемы вообще могло бы не быть. — Сравнивать эльфийских и человеческих женщин просто некорректно. Это всё равно что сравнивать благородное вино пятидесятилетней выдержки и пиво, которое подают в портовой таверне.
Пиво — напиток плебса?
— Я люблю пиво, — сказал я.
— Это бесполезно, — заметил дон Диего. — Он влюблён, Исидро, а любовь глуха к доводам разума. И ты слишком на него давишь.
— Я лишь стараюсь уберечь его от ошибки. Он может причинить лишнюю боль и себе и ей.
— Эта боль обогатит его жизненным опытом, — сказал дон Диего.
Получается, они оба исходят из мысли, что я брошу Карин, как только окажусь на Зелёных Островах и увижу живую эльфийку?
— Вы оба говорите не о том, — вмешался в беседу Мигель. — Как будто вы забыли, что он — король, и любая женщина рядом с ним будет рассматриваться на островах как потенциальная королева. А она — человек. И не просто человек, а человек низкого происхождения. Такой союз не может принести ничего, кроме неприятностей.
— По-моему, вы немного забегаете вперёд, — сказал я.
— Ничего подобного. Ты — король и должен думать обо всех возможных последствиях любого своего поступка.
— Значит, все проблемы заключаются в том, что я — король? — уточнил я. — Последние двадцать лет дядя Озрик неплохо справляется со своей работой. Может быть, мне стоит отречься в его пользу?
— Эльф не может отречься, и ты это знаешь, — сказал Мигель. — Повелитель Молний покоряется лишь одному, и отказаться от него ещё никому не удавалось.
— А кто-то пробовал?
— Очень давно. И безрезультатно.
— У людей система наследования престола устроена гораздо удобнее, — заметил я. — Да и у всех других народов тоже. Одна эльфийская корона снимается только вместе с головой носящего.
— Это — данность, которую ты не в силах изменить.
Чёртов Оберон. Если бы он вёл себя более осмотрительно, то прожил бы ещё несколько веков, не свалил бы все проблемы на несчастную голову своего сына, и жизнь моя двинулась бы в совсем ином направлении. Что сделано, то сделано, как говорит дон Диего. Это данность, говорит Мигель.
Пошли они все к чёрту, говорю я.
— Впереди Вестланд ждёт грандиозная война, — сказал я. — Может быть, стоит поговорить о ней и о возможном участии островов в грядущих боях, а не задаваться вопросами матримониального свойства? Тем более, что здесь вы меня ни в чём не сможете убедить, равно как и я вас. Возможно, вы правы, и я сейчас совершаю ошибку, но это — моя ошибка, и вы к ней не имеете никакого отношения. А может быть, это и не ошибка вовсе.