Вот это номер. Лихо он на меня ответственность переложил. Получается, если курсанты не удержатся, то меня к стенке поставят, не смотря на то, что я даже формально командование над ними принять, не могу, так как у них приказ командарма. Ладно, прорвемся, все равно я дальше проехать не могу. Командир курсантского батальона намекнул, что позади вполне могут быть заградотряды с суровым приказом.
До конца дня батальон отразил еще пять атак. Пользуясь численным преимуществом немцы несколько раз пытались охватить фланги, вынуждая роты биться почти в окружении. Сильно выручали трофейные пулеметы, но к вечеру патроны к ним подошли к концу. Боеприпасы к минометам закончились еще днем, когда немцы прорвались к командному пункту батальона.
Мне больше пострелять не дали, так как наконец-то появились отступающие ополченцы 1-ой гвардейской дивизии. Курсанты воевали, пришлось мне брать на себя их обязанности. Заворачивать деморализованных, бегущих людей, приводить их в чувство, формировать отделения и взвода. Командирами к ним назначались курсанты. За счет этого пополнения 700 курсантов до вечера сдерживали целую дивизию.
Вечером возле сгоревшей деревни курсанты вырыли первую братскую могилу. Устлали ее еловым лапником и аккуратно уложили на дно своих товарищей. Прощальная речь. Залп в воздух. И мы нестройной колонной вдоль железнодорожного полотна отошли на 4 километра восточнее на новый рубеж обороны в район Микино-Шпаньково.
Выспаться нам не дали. Благо, что взвод, приданной нам саперной роты, успел к нашему подходу оборудовать позиции, а то бы и глаз сомкнуть не успели, закапываясь в землю. Эсэсовцы в четыре утра предприняли очередную безумную атаку, опять напившись, изображали из себя берсерков. Дружным огнем их сначала прижали к земле, а когда они стали отползать назад, начальник штаба предложил поднять курсантов в атаку и на плечах противника ворваться в его расположение. Но Золотарев, ожидая от немцев какой-нибудь «подлянки» команду на атаку не дал. Получив «по зубам» противник на какое-то время успокоился, позволив нам установить оборону с учетом полученного вчера опыта.
Перед уходом от станции, я дал команду осмотреть оставшиеся на поле боя немецкие танки. Из десяти подбитых, сгоревших было всего три, те, что курсанты закидали бутылками с горючей смесью. Остальные, имевшие повреждения различной степени тяжести, были вполне ремонтнопригодны, и их предстояло сжечь. К тому же они могли послужить отличным источником пополнения патронов. Например, боекомплект наших танков составлял под сотню снаряженных дисков. В результате мы пополнили боезапас, почти на двадцать тысяч патронов и сняли еще несколько исправных пулеметов. Расход патронов при отражении атак был огромный, так что рассчитывать на качественное усиление нашей обороны за счет МГ не стоит. Но все, же определенное облегчение принесет и уверенность в людях укрепит, а то вчера, при выходе на позиции, в ротах всего по два ручных Дегтярева, было, спасала только точная стрельба курсантов, на некоторых участках работая не хуже пулемета. Отступали организованно так, что и из ДЗОТов станкачи сняли, а «Максим» не зря считается «королем пулеметов», мощи ему не занимать. А вот с артиллерией дела обстояли не очень. Обещанные полковые орудия так и не подошли, а противотанковые пушки на фронте долго не живут. Танкисты в первую очередь стараются устранить опасность для своих машин.