К сожалению, в налете участвовало всего три звена тяжелых бомбардировщиков. Один край поля почти не пострадал, находившиеся с той стороны самолеты хоть и выглядели побитыми, но на первый взгляд были ремонтнопригодны. А вот две трети аэродрома пострадали очень сильно, противнику не удалось спасти ничего. Досталось и дежурным истребителям, которые пытались взлететь под огнем, их машины были уничтожены, когда выруливали к стартовой площадке.
Мы шли по ночному лесу, сзади радостно переговаривались бойцы.
— Вот здорово! Получили гады. Долго будут помнить…
Близился рассвет, и нам надо было поскорее уходить. Пусть мы себя не обнаружили и наше участие в этом деле для немцев тайна, но расслабляться не стоит. Желание задержаться, посмотреть результаты бомбового удара при дневном свете, я отбросил, и так все понятно. Вот если бы можно было сделать снимки, тогда да…
Когда солнце поднялось над кромкой леса, сквозь туман, редеющий на ветру, стали видны дожидающиеся нас бойцы отряда. Всех интересовало, как прошла операция. Опять восторги, пересказ увиденного, показ жестами как все происходило. Пока шел обмен мнений я быстро набросал текст для шифровки, стараясь донести максимум информации, стараясь при этом быть кратким. К безвозвратным потерям отнес три девятки Юнкерсов, которые и были основной целью операции, пять транспортных самолетов и десяток Мессершмиттов, две пары которых уничтожили на взлете вместе с пилотами. Еще два десятка самолетов пострадали достаточно сильно, что бы тоже отнести к потерям. Уничтожена все инфраструктура аэродрома, много технических машин и несколько заправщиков, склады боеприпасов и горючего. Оценить ущерб в живой силе, особенно в техническом и летном персонале не представлялось возможным. В целом результат можно признать отличным, а если бы, вне расписания не улетела первая группа, то вообще был бы превосходным.
Некоторых бойцов легкость выполнения задания откровенно разочаровала. Молодежь, толком не нюхавшая пороха жаждет громких побед и славных боев. Воспитанным на подвигах героев Гражданской войны, им хочется с саблей наголо, сидя на белом коне, преследовать в ужасе разбегающегося врага. Они еще не знают, что смерть редко бывает красивой, а кровавая схватка — зрелищной и захватывающей. По крайней мере, для ее непосредственных участников. Когда страшно кричат раненые и хрипят умирающие уже не до красот боевого искусства, не до раздумий о прекрасном и вечном. Важным становиться только то, сколько врагов ты убьешь и есть ли кто-то, кто прикроет твою спину. Ситуацию нужно срочно исправлять, а то чувствую, потянет их в героическую, но глупую атаку, и сами полягут, и всех кто к ним примкнет, угробят. Просил же руководство присылать парней послуживших, имеющих боевой опыт, тем более что добровольцев достаточно. А упор опять сделали на идейно грамотных, правда ребята мне и самому нравятся — есть в них боевой задор, а опыт на войне приходит быстро.