– Я не виновата…
– Мое дело вам сказать. Да, тут жена пирожков с мясом напекла. Специально для него, отнесите. Скажите, что это вы, что класс… Придумайте что-нибудь. Мне не очень удобно… – Доктор передал Соломатиной пакет.
– Хорошо.
Пока Инна шла по коридору, она три раза пожалела Федотова, два раза мысленно его убила и один раз горько вздохнула.
– Привязалась! Оставайся здесь, – командовал Федотов, пытаясь сделать шаг.
Костыли он держал по-дурацки, врастопырку. Они больше ему мешали, чем были опорой.
– Врач велел быть рядом, – терпеливо отвечала Соломатина.
– Не надо, только мешаешь. Иди отсюда.
– Нельзя.
– От тебя толку все равно никакого, уходи! – шипел Федотов, пытаясь опираться на больную ногу.
– Да хватит уже! – неожиданно гаркнула Инна. – Кудахчет курицей! Давай, выходи в коридор!
Федотов вскинул на нее глаза, переложил костыли в одну руку, доковылял кое-как до кровати.
– Все. Если ты не свалишь отсюда, я вообще не встану. Ты меня достала.
– Я тебя достала?! Я?! Я стараюсь, прыгаю вокруг тебя, а ты капризничаешь и грубишь! Ты просто хам! Да и откуда тебе быть другим! – Соломатина презрительно выпятила губу.
– Что! – Федотов подскочил, ступил на ногу, ойкнул, подхватил костыли и ринулся в коридор.
Соломатина поспешила за ним.
– Пошла отсюда! – обернулся к ней Федотов и заспешил в сторону ординаторской. На шум обернулись все, кто был неподалеку.
Федотов распахнул дверь и с порога крикнул:
– Где Владимир Анатольевич?!
– Олежка, ходишь уже?! Вот и замечательно, – словно не замечая его гневного вида, воскликнула старшая медсестра.
– Где врач?!
– Он в соседнем отделении, этажом ниже. Но ты не спустишься, лифт занят, новое оборудование поднимают.
Федотов не дослушал – он ковылял к лестнице. Соломатина следовала за ним. Первым препятствием на их пути была закрытая дверь. Федотов потянул ее за ручку, но открыть мешали костыли. Тогда он отступил, взял оба костыля в одну руку, свободной рукой распахнул дверь, сделал шаг и оказался в проеме двери. Еще чуть-чуть – и Федотов был бы на лестнице, но вместо этого он оказался зажатым дверью – сил удержать ее не хватило, скорости сделать шаг – тоже. Федотов машинально оглянулся и увидел спокойное лицо Соломатиной. Она не предпринимала никаких попыток ему помочь. Тогда он собрался с силами и протиснулся в щель. Дверь закрылась, но через мгновение открылась вновь. Это Инна следом вышла на лестницу.
Федотов, стараясь не обращать на нее внимания, стал спускаться вниз.
Ступени были широкими, удобными, поэтому Федотов довольно уверенно двигался, занося вперёд костыли и потом подтягивая больную ногу. Он был на середине пути, когда его рука вдруг сделала неловкое движение, он сам покачнулся, и выпавший костыль с грохотом проехал по ступенькам и упал на площадке, рядом с батареей. Федотов замер. Без опоры остаток лестницы казался пропастью, ступеньки – скользким льдом. Он машинально оглянулся на Соломатину.