Они пробыли в кафе совсем недолго – Аня неожиданно засобиралась домой.
– Давай еще посидим, – попросила Соломатина, – я хоть отошла от всех своих проблем.
– Некогда, у меня же полно дел…
– Ах, да, извини… – Инна вздохнула. У всех были дела, и только она свободна – ни работы тебе, ни семьи нормальной.
Дома она была позднее обычного и застала Антона, который пытался погладить галстук.
– Зачем ты его гладишь? – машинально спросила Соломатина.
Ей было совсем неинтересно, просто в доме был непорядок. Она никогда не гладила в комнате на столе, она не ленилась поставить гладильную доску. Антон пристроился на углу обеденного стола, подстелив только тонкое полотенчико.
– Мятый. Ужасно мятый. Я хочу надеть костюм с галстуком. Туфли черные. Которые отец прислал.
– Ааа, – протянула Соломатина.
Те самые туфли прислал Пьяных-отец, но Антон ни разу их не надел – настолько они дорого выглядели. К ним, видимо, полагался такой костюм, который Антону был не по карману. А тот, недорогой, который был, на их фоне становился просто дешевой тряпкой.
– Ты же знаешь, смешно будет, – сказала Соломатина, немного сбитая с толку. Она ехала домой полная решимости. Хоть и посоветовала подруга потерпеть, терпеть не хотелось. Хотелось свободы и ясности. А еще хотелось порядка. С Антоном порядка не предвиделось. Но этот галстук, вид Пьяных с утюгом и разговор про туфли сбили кураж.
– Нормально будет, – улыбнулся Антон. – Во всяком случае, солидно. Путь костюм дешевый, но ботинки крутые, а все вместе прилично.
– Да нет же. Это – не круто, это выпендреж. И убого.
– Ты очень строга, – улыбнулся Антон.
Улыбка у него была замечательная, но Соломатина специально отвернулась. А отвернувшись, произнесла:
– Антон, я хочу, чтобы мы разъехались. Ты найди себе другое жилье.
Антон все услышал, но продолжал утюжить узкую полоску шелка. Соломатина почувствовала запах теплой и влажной ткани.
– Ты меня слышишь? – переспросила она.
– Слышу, – сказал Антон и с преувеличенным интересом стал изучать рисунок на галстуке.
– Если слышишь, почему молчишь?
– Ты что хочешь услышать? Мой радостный возглас? И вообще, что здесь можно сказать? Здесь можно только выслушать и промолчать. Типа в знак согласия.
– Я понимаю, – согласилась Инна, – конечно, тут ничего не скажешь… И наверное, мне надо объяснить мое решение.
– Зачем? Я догадываюсь, – пожал плечами Антон.
– О чем догадываешься?
– Обо всем. Я догадываюсь, почему ты так поступаешь.
– И почему? – Соломатина забеспокоилась, она не хотела, чтобы Антон понял ее превратно.
Пьяных оставил наконец в покое утюг. Он повесил галстук себе на плечо, нарочито тщательно свернул полотенчико и аккуратно свернул колечком провод. Еще горячий утюг он поставил на подставку.