Соломатина почти не слушала. Сначала она незаметно разглядывала окружающих, потом стала думать о том, где найти работу, и о том, что тяжелая полоса затянулась. «Ну, не то чтобы затянулась, – поправила она себя мысленно, – с работами мне по жизни не везет. Анька была права – со мной что-то не то. Ведь не сама ухожу – увольняют!» Мысли о работе расстроили ее, и она постаралась отвлечься – на сцене выступала какая-то дама из «культурного» фонда. Она так проникновенно рассказывала про помощь начинающим литераторам, что Соломатиной стало смешно. Инна считала, что помочь таланту можно только одним способом – деньгами. И еще – особенно не докучать ему. Все эти многочисленные мероприятия, о которых рассказывала дама, показались сущей ерундой и бессмысленностью. Инна заерзала, Антон искоса взглянул на нее, но ничего не сказал. Этого было достаточно, чтобы она спросила себя: «Неужели я не права? Ну, ведь нет у нас жизни. Вернее, у него есть, а у меня – нет. И видимо, я не люблю его достаточно, чтобы смириться с положением дел».
Первая часть прошла быстро – после многословной тетеньки больше никто не выступал, и председательствующий объявил:
– А сейчас самая интересная часть нашего мероприятия – выступления наших уважаемых коллег. Сегодня буду прочитаны новые стихи. Стихи, которые особенно дороги авторам, стихи, которые были отмечены премиями и наградами.
Все захлопали, а председательствующий пригласил на сцену поэтов. Антон, извинившись, протиснулся мимо не успевшей привстать Инны, наступил ей на ногу, ничего не заметил и быстрым шагом направился к сцене. Соломатина наблюдала за его худощавой фигурой. Вот все приглашенные расселись, было сказано еще несколько общих фраз, и чтения начались. Первым выступил «поэт от авиации», как зло и остроумно когда-то сказала Соломатина. Стихи этого человека изобиловали техническими терминами – фюзеляж, закрылки, тяга, реверс и прочее. За всем этим терялись чувство и смысл. Соломатина не любила такие стихи. Затем пошла любовная лирика. Маленькая женщина с писклявым голосом прочитала что-то полуприличное не из-за натурализма, а из-за личных интонаций. Соломатина давно заметила, что как только кто-то начинает личное смешивать с творчеством, так сразу становится неловко. Будто бы ты читаешь чужую медицинскую карту про анализы и осмотры. К счастью, писклявая авторша пробыла недолго. Когда она, шатаясь на высоченных каблуках, спускалась со сцены, кто-то в зале уронил что-то тяжелое. Поэтесса вскрикнула жеманно и картинно вскинула руки, обращаясь к сидящим в первом ряду. Соломатина вдруг поняла, что любовь, о которой в стихах рассказала поэтесса, не более чем фантазия. В жизни этой женщины вряд ли было то сильное чувство, настолько сильна была жажда и готовность к отношениям. Сделав такой вывод, Соломатина обругала себя – желчность и предвзятость не самые хорошие качества. И в этот момент к микрофону подошел Антон. Он стоял на сцене безумно красивый. Инна только сейчас обратила внимание на то, как отросли его волнистые волосы, как идет ему черное и как уверенно он держится.